Крупным феодалом за сравнительно небольшой срок стал и основанный в 1656 году Никоном Крестный монастырь на Кий-острове. По далеко неполным данным, монастырь владел только в одном Турчасовском стане 19 волостями со всеми угодьями, рыбными ловлями в Порожской и Подпорожской волостях, восемью заново построенными монастырскими сёлами в тех же волостях. Только от продажи рыбы монастырь выручал свыше 1000 рублей ежегодно.

1668-1676 гг. царские воеводы девять лет безуспешно осаждали «мятежный» Соловецкий монастырь. Соловецкое восстание, религиозное по форме и антифеодальное по своей классовой направленности (особенно на последних этапах борьбы) оказало влияние и на вотчины соседних, монастырей, в том числе Крестного монастыря. В вотчине этого монастыря никогда не было заметного количества раскольников, и антифеодальный характер крестьянских выступлений проявляется особенно ярко. В июне 1668 года царь Алексей Михайлович в грамоте каргопольскому воеводе Сёмену Аксакову требовал, чтобы «вотчинным крестьянам и бобылям Крестного монастыря… всякие оброки и подати платить… а наши великого государя денежные всякие доходы… с них, крестьян, сбирать… бунтовщикам же и ослушникам быть в жестоком наказании и смертной казни».

Документы сохранили имена некоторых из «пущих заводчиков» мятежей онежских крестьян 1668-1669 гг. Это крестьяне Крестного монастыря: «Серешка Федоров с товарищами двенадцать человек», крестьяне Подпорожской волости Мишка Каменев да Бориска-кузнец, крестьяне Порожской и Вонгудской волостей Ивашко Паюс да Важенка Калапышин». Крестьяне отказывались выполнять монастырское «зделе», самовольно занимали семужьи промыслы, а также брали из монастырского амбара рыбные запасы. Заводчики были схвачены и отправлены в Каргопольскую тюрьму. Грамота показывает, что количество «мятежников» было довольно значительно и что в их ряды входили главным образом «порожане да онгужане». Именно с ними пришёл в Москву с челобитной на монастырские власти Стенька Терентьев.

В первой четверти XVIII века появляются и другие формы борьбы. К этому времени северные монастыри постепенно начинали терять значение крупных феодальных центров. Не был исключением и Крестный монастырь. Пытаясь как-то стабилизировать хиреющее хозяйство, архимандрит Варлаам Голенковский разрешал в сравнительно широких масштабах монастырским крестьянам отходничество и даже принимал в монастырские вотчины беглых из других мест. Так, в 1723 году Синод рассматривал дело о выдаче паспорта крестьянину Пияльской волости Архипу Корытову, который находился в Петербурге «на работах у Штатс-контор коллегии канцеляриста Севастьяна Зыкова».

Онежские плотники славились далеко за пределами края, были они хорошо известны и в Петербурге. Однако, родные берега, привлекали их сильнее, чем невские. По данным Синода и Камер-коллегии «из поселённых в С.-Петербурге на берегу р. Невы, 824 семейства плотников с 1721 года по 25 апреля 1723 года бежало 448 человек, и из них было поймано в Каргопольском уезде, в деревнях вотчины Крестного монастыря и прислано в Петербург пять человек».

Синод ограничился предупреждением архимандриту о скором учинении указа о том, чтобы «беглых принимать не было бы повадно».

В середине XVIII века крестьяне «тихой» обители, основанной Никоном, опять взбунтовались против монастыря-феодала. Вместо Варлаама Голенковского, архимандритом Крестного монастыря с 1751 года был поставлен Виссарион. Он получил известность своей грубостью и хамством, неумеренными поборами с крестьян и даже с монастырской братии. И даже сельские власти призывали вотчинное крестьянство к неповиновению монастырю. «По подговору» сотского Ивана Гудкова монастырские крестьяне «не платили монастырю никаких доходов и не отправляли никаких работ, самовольно захватили рыбные ловли по Онеге, а от уплаты за них оброка отказались». И опять, как полвека назад, «в силу царской грамоты», «пущих заводчиков» наказывали нещадно кнутом и батогами.

Чаша терпения вотчинных монастырских крестьян переполнилась, когда на их челобитную Виссарион подал встречную. Показательно, что в ней не упоминается почти об отказе от работ, но зато содержится обвинение крестьян в «насилиях и угрозах» братии и архимандриту.

Архимандрит Крестного монастыря настаивал перед Синодом на необходимости введения в монастырские вотчины воинской команды, «дабы тех крестьян привести к повиновению». Но в условиях роста недовольства среди монастырских крестьян в вотчинах и других монастырей, Синод на такую меру не решился. После шестилетней тяжбы и двух следствий по челобитным, Синод 11 сентября 1756 года перевел архимандрита Виссариона в Бежецкий Николаевский Антонов монастырь.

Не все законные требования онежского крестьянства были удовлетворены по окончании тяжбы. Более того, в том же определении Синод требовал от крестьян, «зделье и все работы на монастырь исполнять по-прежнему ж». И всё же удаление ненавистного архимандрита, при котором особенно усилились поборы и повинности, было, безусловно, победой монастырских крестьян. Конечно, крестьянские выступления в монастырских вотчинах Крестного монастыря по своему историческому значению не могут сопоставляться с Соловецким восстанием 1668-1676 гг. или другими крупными выступлениями, но классовая борьба онежских крестьян помогла им чётче осознать общность своих интересов с крестьянством Севера и всей России и в то же время укрепила в них и любовь к родному краю. В значительной степени она содействовала и завершению подготовки правительством указа о спекуляции церковных земель, после которой монастыри теряют свое значение феодальных центров.

Ю. Критский – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Валаамского музея.

Г. Чирцова – научный сотрудник Онежско-Кийского филиала.

Советская Онега. 23.06.1981 (75)

Ю. Критский, Г. Чирцова