*или по ком звонили Таразан и Ефимон?

На высоком угоре последней излучины реки в селе Подпорожье стоит деревянная церковь Владимирской Богоматери. Два года назад замерцала над ней робкая звезда надежды на ремонт. Многие годы вынашивали мысль о сборе средств на ремонтные работы, как ни странно, не местные жители, а заезжие гости, выходцы земли подпорожской. По их просьбе, связавшись по телефону с В.А. Медведевым, в то время ответственным секретарём районного отделения ВООПИиК, получив от него бланк ведомости, в верхней части которого было указано конкретно - «на ремонт церкви в д. Подпорожье», я обратилась за помощью, прежде всего к односельчанам. Побывав в нескольких домах, поняла, что эта мизерные суммы: не из пухлых кошельков изымали пенсионеры по 10-20 рублей. Тем не менее, собрали 1350 рублей. Небольшая сумма, но два года назад она имела ещё какой-то вес. 300 рублей прислал из Люберец Московской области В.Ф. Савин. 100 руб. внесла семья Спицыных, по 50 руб. - А.И. Куксова, С.И. Ананьина из Петрозаводска. Н.А. Павлова из Архангельска, 60 руб. - А.Е. Каменева, по 25 руб. З.А. Терентьева, Р.И. Бузикова, А.Л. Каменева из Онеги. 50 человек внесли свой скромный вклад, теперь уже никто не знает во что.

Очень дороги для меня встречи с людьми, особенно с нашими жителями, только они могут сейчас рассказать хоть что-то о духовной жизни села.

Анна Николаевна Гостева, узнав о цели моего приезда, посерьёзнел:

- Ой, что ты Воля, если я не дам, так меня ведь на тот свет не пустят.

Восемь лет Анна Николаевка пела в церковном хоре, у неё об этом самые светлые воспоминания.

Служба проходила но субботам и воскресеньям, в предпраздничные и праздничные дни сказывает она, в эти дни в церковь приходило очень много народа, собиралось со всей волости. В любое время проводились церковные обряды: венчание, крещение детей, отпевание усопших. Последним священником был отец Иоанн, куда он уехал и что с ним - никто не знает.

Церковь внутри вся, начиная от входной двери, была обшита калёвкой, покрашена белой краской. На высоком своде изображены лики святых. Просторный зал с хорошей акустикой, три алтаря, сверкающий позолотой иконостас.

При входе в храм налево и направо широкие лестницы вели в сени. Входили почему-то всегда через левые сени, Где под потолком на шнуре размером с люстру сверкал белизной, при поступлении воздуха из открытых дверей медленно вращался макет судна с парусами и рыболовными снастями в миниатюре, символизирующий занятие прихожан в разные времена. Славилось Подпорожье когда-то судостроением, а рыболовство - это вечный спутник здешних жителей.

Рядом с церковью стояла колокольня в двенадцать лестниц. Не сохранила память сколько было колоколов, но два больших даже имели свои имена - Ефимон и Таразан. В Пасхальную неделю все желающие, больше всего молодежь и дети, не могли удержаться, чтобы не дернуть Ефимона и Таразана. Разносился колокольный звон с высокой горы далеко по просторной глади реки и вверх по всем окрестным деревням.

- А мы,- вспоминает Надежда Андреевна Каширина,- под звон колоколов припевали нескладушки:

«Куличами затыкали, куличами затыкали, куличём заткнём, не хочу трески, хочу палтасины».

- Ни за что не восстановить церковь, какой она была, ни за что! - утверждает Надежда Андреевна.

Говорят храм – это тело Христа. Пришло время, когда из церкви вынули душу, обескрестили, превратили в деревенский клуб и проходили здесь уже не службы, а колхозные собрания, танцы по субботам и воскресеньям, культурные мероприятия в советские праздники.

Остался в памяти Надежды Андреевны один забавный эпизод торжественного собрания посвящённого 1 Мая: «После доклада и чествования передовиков-колхозников нужно было кому-то из лучших работников выступить, a ведь не умели, и желающих выйти на сцену не находилось.

Но вот лучшую свинарку В.П. Заборщикову уговорили рядом сидящие женщины и даже подтолкнули к сцене. Василиса Павловна так растерялась, что вместо праздника 1 Мая поздравила односельчан с Великой Октябрьской Социалистической революцией и, не заметив, продолжила: «У меня 10 свиней крупного рогатого скота...» Зал взорвался смехом, на этом и закончила передовая колхозница.

Многие годы, вплоть до войны, наполнялась церковь песнями, танцами, под гармонь молодёжь лихо отплясывала колхозную кадриль. А мы, поколение тридцатых, в светлые летние вечера - пока старшие танцевали - играли в прятки, в ляпу, бегали вокруг церкви, прятались там, куда в своё время входили только священники.

С началом войны церковь полностью утратила своё и не своё предназначение.

Церковная фисгармония стояла в школе, в нашем 7 классе, и на переменах мы, накачивая педалями её застаревшие «легкие», наигрывали «Чижик-пыжик»...

Стоит сиротливо сейчас когда-то девятиглавая красавица, обдуваемая ветрами, обмываемая дождями, не в состоянии бороться со стихией роняет одну за другой свои маковицы. Внутри сырость, полумрак, тягостная тишина, только с балки, почерневшей от времени и сырости, вспорхнет вспугнутая птаха. С сохранившегося свода смотрят изображения святых, и, кажется, вот-вот спросят: «Что же вы с нами сделали, люди?».

17 апреля 1993 г.

Родионова В.И. Прионежье. Люди и судьбы. Санкт-Петербург. 2014. С.16-19

В.И. Родионова