*Очерк

Задайте себе вопрос, уважаемый читатель: давно ли вы пользовались услугами авиации, поднимались в небо? Жители крупных городов, особенно активная молодёжь (так называемые «белые воротнички» из различных офисов) и немногочисленный пока «средний класс», не говоря о более состоятельных согражданах, ответят, что летают довольно часто, несколько раз в год. По делам в обе столицы, за рубеж, в командировки внутри страны. Ну, а уж в отпуск, на экзотический курорт – тем паче…

Но большинство даже архангелогородцев и северодвинцев, а особенно – живущих в районных центрах, летают крайне редко, по большой необходимости, раз в несколько лет. Основная же часть жителей райцентров, а также посёлков и деревень областной «глубинки» не летает нынче вовсе, и не была в небе с советских времён. За два десятка реформенных лет здесь (сужу по своей родине – Онеге) выросло целое поколение, не испытавшее чувство полёта, самолёты или вертолёты видевшее только с телеэкрана…

А в 80-х прошлого теперь уже века, всё обстояло иначе. Маленький эпизод из моего детства: пришли с бабушкой Верой на Пасху к её сестре, тёте Шуре Каменевой. Путь недалёкий, километра два: перейти по льду реку Онегу, чтобы попасть на левобережье Онеги, в рабочий посёлок Поньга. Конец апреля, на реке много воды. Но добрались, вроде, нормально. А, когда настала пора возвращаться, сын тёти Шуры – Николай предложил: «Чего вам ноги-то мочить, айда на стадион, сейчас прилетит вертолёт, на нём и отправитесь домой»… Винтокрылый Ми-4 возил с правого берега на левый в распутицу хлеб и другие продукты, приземляясь на поньговском стадионе, а обратно улетал пустым. И, если кто просился подвезти до города – вертолётчики не отказывали. Взяли и нас...

Я летал в детские годы с родителями в Архангельск и по стране, к бабушке и дедушке в Чекуево, что в 80 километрах от райцентра. В аэропорту Онега, да и архангельском Кегострове, а позднее – в Васьково, было тогда не протолкнуться. В погожий летний день из Онеги выполнялось по 12-14 пассажирских авиарейсов в Архангельск и с десяток – в деревни, посёлки района. Все рейсы по району – ежедневно, кроме воскресенья, в крупные посёлки – до четырёх раз в день. Ярнема, Прилуки, Ковкула, Чекуево, Пурнема, Золотуха – в этих населённых пунктах Прионежья действовали аэропорты, принимавшие самолёты Ан-2. Трёхместные «воздушные такси» Як-12 в 60-70 годы летали также в Клещёво и Малошуйку. В 1990-м году был построен аэродром в Усть-Коже, но открыть регулярный рейс помешал развал СССР. По этой же причине не вступил в строй и оказался разграблен военный аэродром Ватега, находившийся в 12 километрах от Онеги. А именно туда предполагалось перевести гражданский аэропорт, чтобы онежане могли пересесть с бипланов Ан-2 на более вместительные и комфортабельные самолёты, получив возможность беспересадочных полётов в Москву и Питер…

Впрочем, грех было жаловаться в советские времена людям: расписание и интенсивность полётов позволяли жителю всякой деревни утром вылететь в райцентр, а вечером вернуться домой. За два-три часа тот же самый житель мог, при желании, оказаться в Архангельске, а во второй половине дня – уже в Москве, Ленинграде, курортных городах Союза и даже за Уралом…

Да и внутри области – многие районы связывали друг с другом местные авиалинии, а кроме того, имелся воздушный выход на Карелию, Коми, Вологодскую область, другие регионы... Так, из Каргополя можно было улететь прямыми рейсами в Петрозаводск, Вельск, Котлас и Пудож; из Мезени – в Лешуконское, Пинегу, Карпогоры и Нарьян-Мар; из Верхней Тоймы – в Красноборск, Котлас, Пинежский район; из Вельска – в Каргополь, Котлас, Москву и Ленинград; из Березника – в Верхнюю Тойму, Красноборск; из Котласа – в Вельск, Красноборск, Октябрьский, Верхнюю Тойму, а также в Москву и Ленинград, Куйбышев, Мурманск, Челябинск, Уфу, Пермь, Свердловск, Вологду, Никольск...

А то, насколько было развито авиасообщение внутри районов, могу показать на примере Верхней Тоймы. Из этого райцентра выполнялись регулярные полёты в Горку (восемь рейсов!), Черевково (пять рейсов), Елюгу, Шошельцы, Усть-Выю, Осяткино, Северный (по три рейса), Ухменьгу, Топсу, Сойгу, Красное, Лахому, Афанасьевскую, Пучугу… Может, и упустил ещё что-то.

Зачастую продолжительность полёта между соседними деревнями или до «уездного» пункта не превышала 15-20 минут на Ан-2 (это примерно 40-50 километров), а были даже рейсы, которые длились всего… пять минут (например, Березник-Осиново, Каменка-Мезень), или десять минут (Котлас-Сольвычегодск). Смешной, по тогдашним, а уж тем более по нынешним временам, была и стоимость авиабилетов на подобных авиалиниях: один рубль или два рубля, максимум – четыре, в зависимости от расстояния… Практиковались и такие рейсы, в которых трудяга Ан-2, словно курочка по семечку, «собирал» ежедневно по 2-3 пассажира сразу из нескольких аэропортов, производя пять, а то и шесть промежуточных посадок. Например, рейс №835 Котлас-Красноборск-Синицкая – Квазеньга-Бестужево-Октябрьский; или №1137 Мезень-Несь-Вижас-Ома-Снопа-Нижняя Пёша. Воистину, всё делалось тогда во имя и для блага человека!..

Аэропорты в районных центрах области начинали рабочий день в пять часов утра. Авиатехники прогревали двигатели самолётов и вертолётов, трактористы чистили и укатывали снег, готовя аэродромы. Обычно, первый (почтовый) рейс из Архангельска приземлялся в Онеге или, скажем, Мезени, уже в шесть утра, привозя свежие областные и центральные газеты. Так что жители каждой деревни могли читать прессу в день её выхода в свет. А продолжались полёты до позднего вечера, срочные вылеты, санитарные задания – и в ночное время. Поэтому аэродромы в райцентрах имели тогда светосистемы (посадочные огни), приводные радиостанции связи ОПРС, всю необходимую технику для подготовки взлётно-посадочных полос: катки, гладилки, трактора, роторные снегочисты, топливозаправщики, бензовозы…

В 90-х и «нулевых» львиная доля этой техники была списана и утрачена, светосистемы тоже сохранились не везде, и ряд действующих на тот момент аэропортов (в том числе Онега) превратились, по сути, в посадочные площадки, принимающие самолёты только летом, в светлое время суток, а зимой – лишь вертолёты. И для расчистки подъездных путей к вертолётной площадке мне, например, приходилось, за неимением своей техники, просить трактор у онежских коммунальщиков. А иначе «скорой помощи» с больным было бы не пробиться через сугробы к санитарному вертолёту…

Помимо пассажирских, очень много было в «хорошие годы» и грузовых авиарейсов. Едва ли можно найти в любом районе такое предприятие, которое не заказывало бы тогда самолёты или вертолёты для доставки тех или иных грузов. Аэропорт Онега перевозил их в конце 80-х свыше 500 тонн ежегодно, то есть, примерно по два грузовых рейса в день. А бывало и больше. Так, в сезон вывоза мороженой рыбы, только из Кянды или Пурнемы на Онегу приходило по три-пять ежедневных рейсов наваги или камбалы. И ещё в соседний Пертоминск, где работал тогда рыбокомбинат, летал Ан-2 четырежды в день, за мороженой рыбой «в плитах», или пресервами – эта продукция не залёживалась на прилавках онежских магазинов.

Ну, а в Мезени, в ту же пору вывоза мороженой рыбы да оленины, своими силами не справлялись, вызывали на подмогу самолёты из… Магадана, Новосибирска, Москвы и других управлений гражданской авиации. Двадцать Ан-2 одновременно работало там на грузовых линиях, и вертолёты, конечно…

Каких только видов работ не выполняли в те годы пилоты «малой авиации»! Вертолёты завозили на озёра бригады Гослова, выгружая им продовольствие, топливо и всё необходимое, а обратно везли богатый улов щуки, леща. Винтокрылые доставляли в лесные делянки запчасти к тракторам и вездеходам, тянули к стройплощадкам (часто на внешней подвеске) опоры ЛЭП, технику, стройматериалы, а на севере – трубы для прокладки нефте-и газопроводов.

Именно вертолёты перевозили с рыбзаводов к нерестовым рекам области мальков ценных пород рыб (сёмги, сига, пеляди и других), икру рыб и самцов-производителей на те же рыбзаводы; вели гравиметрическую съёмку местности и аэротаксацию лесных угодий, помогали разведывать недра геологическим партиям, имевшим тогда базы почти в каждом районе области; работать в тайге сборщикам живицы (в народе их называли «химдымом»), обитателям удалённых кордонов и труднодоступных метеостанций (ТМС). Вертолёты аккуратно несли на подвеске бытовки-балки для строителей и лесников, брёвна разобранных реставраторами храмов из районов в музей Малые Корелы. С конца 60-х до недавних пор ни одна зверобойная кампания также не обходилась без их услуг. В последние годы зверобойный промысел в Поморье не ведётся…

Незаменимые труженики Ан-2 в советские годы вполне оправдывали «перекочевавшее» на них с По-2 прозвище «кукурузник». В нашей области они тоже были заняты в сельском хозяйстве, опыляя химикатами против сорняков и насекомых-вредителей поля и луга, внося в почву минеральные удобрения. После развала СССР эти работы в нашем регионе прекратились, так о каком же повышении плодородия почв и урожайности культур можно говорить?

Ан-2 распыляли химические препараты и над лесами, спасая их от болезней и нашествия короедов. В апрельские дни самолёт с форсунками под фюзеляжем, нередко работал и в устьях северных рек – Онеги, Двины, Ваги, Мезени. Он сыпал на лёд сажу, делая так называемое «чернение». Зачем? Да чтобы лёд быстрее таял, ведь каждый день навигации был так важен для сплавщиков, капитанов судов и барж. Нынче на реках – тишь и пустота…

Ещё с военных лет, да и в послевоенное время, вплоть до конца 80-х, в области летали гидросамолёты. В 70-80 годы это – гидровариант Ан-2В, на поплавках. В Онежском районе они посещали все крупные озёра, вывозя оттуда рыбу. Недалеко от Онеги, на Андозере, имелся плавучий причал для разгрузки и швартовки этих самолётов. Всё, увы, тоже кануло в Лету…

А что же осталось? Жалкие крохи. На порядок уменьшилось количество действующих аэропортов и авиаплощадок (в хорошие годы их работало более двухсот). Регулярные круглогодичные пассажирские авиарейсы из архангельского аэропорта местных воздушных линий Васьково, где базируется ОАО «Второй Архангельский объединённый авиаотряд», есть теперь лишь в труднодоступные и бездорожные сёла и посёлки Приморского (Летняя и Верхняя Золотица, Лопшеньга, Пертоминск), Мезенского районов (Ручьи, Койда, Мосеево, Сафоново, Мезень) и НАО (Несь, Ома, Нижняя Пёша, Шойна), а также на Соловки. Периодичность рейсов – от двух раз в неделю до одного раза в месяц – в зависимости от количества пассажиров, желающих летать. Летом, конечно, полётов больше, ибо возрастает пассажиропоток. На Мезень и Соловки самолёты тогда курсируют почти каждый день, по Летнему и Зимнему берегам Белого моря в июле-августе – трижды в неделю, в Верхнюю Золотицу – дважды в неделю, по остальным площадкам – еженедельно. Появляются в расписании сезонные рейсы, организуемые из аэропорта Васьково только летом и осенью – на Пурнему, Койнас и Лешуконское, Вожгору, Олему, Ценогору, Сояну и Долгощелье; вводятся прямые рейсы из Архангельска в некоторые заполярные посёлки – Вижас, Чижу, Индигу, Белушье, Волоковую…

Стоимость авиабилета – от двух с половиной тысяч рублей до четырёх – пяти, а в дальние посёлки Заполярья – до девяти тысяч рублей. Действуют льготы для пенсионеров, студентов и учеников, детей 2-12 лет, а младенцы до двух лет летят бесплатно. Малоимущие граждане, живущие в этих сёлах и посёлках, пользуются правом летать по требованиям соцзащиты, и для них билет выходит бесплатным.

В летнюю пору прибавляется работы у Ан-2 и вертолётов Второго авиаотряда и потому, что наступает пожароопасный период в лесах. Авиалесоохрана заказывает крылатые борта для лесооблётов и десантирования своих парашютистов-пожарных к очагам лесных пожаров. Необходимы крылатым огнеборцам и тренировочные прыжки. А с потушенного пожара на базу, или к другому очагу этих смелых ребят вывозит вертолёт. Авиалесоохрана родилась ещё в довоенную пору, и продолжает беречь русский лес от огня в наши дни, пройдя через все пертурбации и реорганизации.

С довоенных времён поныне работает санитарная авиация. В любое время дня и ночи, споря с капризами погоды, васьковский вертолёт вывезет тяжелобольного или пострадавшего человека, роженицу с какой-либо патологией беременности или недоношенного младенца из любого уголка области в Архангельск или в ближайшую районную больницу, либо доставит бригаду архангельских врачей на операцию… Летают санитарными рейсами также самолёты – туда, где остались действующие аэродромы. Честь и хвала лётчикам и медикам, спасающим жизни!

Поиск пропавших в лесу грибников или оторванных на льдине рыбаков, людей с исчезнувшего в морской пучине судна или лодки – тоже работа вертолётчиков. По потребности и желанию клиентуры, осуществляются заказные рейсы, грузовые перевозки, различные облёты, а также аэросъёмка. Заказывают воздушные суда учёные, метеорологи, нефтяники и геологи, связисты и почтовики, представители экстренных служб, предприятия и организации, турфирмы и частные лица. Количество таких заявок, конечно, не сравнить с тем, что было в советские годы, но и вовсе сойти на нет они тоже не должны. Ведь в России, а на Севере – тем более, прожить без неба нельзя.

Слава Богу, что остался в нашей области Второй Архангельский объединённый авиаотряд, который, пройдя через все тяготы и лишения 90-х, через процедуру банкротства, не погиб, как сотни иных авиакомпаний по стране, да и некоторые в нашем регионе, а живёт, работает, содержит в исправности парк самолётов Ан-2, Л-410, вертолётов Ми-8 и Ми-26, находит заказчиков не только в России, но и в мире. Во многих странах Африки трудились в 90-х и «нулевых» архангельские авиаторы, а в 2009-м два наших борта – Ан-2 и Ми-8 – летали даже в Антарктиде!

Появляется в стране, в поморском крае и частная авиация, но говорить о её доступности для широкого круга людей, не приходится. Да и о приемлемой цене на её услуги, о безопасности полётов – тоже…

А вывод, пожалуй, такой: если государство, власть не повернётся лицом к возрождению на просторах страны большой и малой авиации, то в ближайшие годы, десятилетия, небо так и будет удаляться от русского человека, а нищета народа продолжит способствовать снижению пассажиропотока, следовательно, сокращению количества рейсов на местных воздушных линиях, закрытию ещё живых аэропортов и авиаплощадок. Прежних объёмов, конечно, никогда не возвратить, но страшно – терять то, что ещё осталось. А ведь теряем, несмотря на заверения властей о процветании всего и вся в нашем Отечестве.

Так, весной прошлого года в аэропорту Онега (где я провёл, можно сказать, всю жизнь, с раннего детства, да и отработал немало лет, начиная ещё с 90-х), был ликвидирован объект аэронавигации – отдельная приводная радиостанция связи, сокращён персонал. Восемь человек для страны, даже для области – не цифра. Но после закрытия объекта, вывоза рабочих модулей и дизельной электростанции, обрушения мачт-антенн, прекратилось дежурство специалистов на аэродроме, и аэропорт окончательно опустел. И умерли надежды на возрождение не сезонного, а круглогодичного авиарейса из Архангельска в Онегу. И не встанет больше в жаркую пору на базировку лесопатрульный Ан-2 – да её и не было уже прошлым летом. И вряд ли вернутся онежане на самолёты при нынешней власти. В планах которой, вместо возрождения аэропорта – только одно чаяние: на месте аэродрома она видит две-три улицы коттеджей для состоятельных горожан. Благо, рядом трансформаторная подстанция, водопровод, бетонная дорога, да и грунт – песок, а не болотный торф, как на соседних соргах… Об этом же написано в Генплане Онеги, одобренном ещё три года назад онежскими депутатами, при одном (моём) голосе против…

Источник:

http://www.voskres.ru/economics/ikonnikov.htm

Илья Иконников, начальник авиаплощадки Лопшеньга