Плёсское сообщество включало в себя 2 куста многодворных деревень на обоих берегах Онеги. Соответственно, в конце XIX в. эта территориальная единица объединяла деревни в составе сельских обществ двух разных волостей. Историческая ситуация здесь имеет много общего с Бережной Дубровой. Но вариант развития системы расселения здесь принципиально другой.

Плёсский погост был на правом берегу в составе Плёсского куста (7 деревень). Наряду с рекой, структурообразующим элементом для него была дорога на Пудож. Деревни имели комбинированный тип планировки, где наряду с уличной, присутствовали элементы рядовой. Главной доминантой всей округи была церковь Плёсского погоста, которую было видно из всех плесских деревень. На левом берегу находился Пожаровский куст (7 деревень), имевший аналогичную Плёсскому кусту планировочную структуру. Было отмечено пространственное соответствие в расположении деревень. Они располагались на обоих берегах реки друг напротив друга. Аналогично деревням верховий Онеги они образовывали пространственные пары с той лишь разницей, что ширина Онеги в Плёсе была гораздо больше.

Деревни на левом берегу составляли Шёлтомское сельское общество Пудожского уезда. В д. Шёлтомской было волостное правление в первой половине XIX в. Возможно, это было связано с тем, что, Шёлтомское сельское общество находилось в центре искусственно образованной Шёлтомской волости. В д. Шёлтомской был перевоз с Пудожской стороны на Каргопольскую. Наименование «Пожаровский куст» дано на основе характеристики информантами этой деревни. Сведения относятся уже к XX в., но мы предполагаем, что её значение для ближайших деревень было и ранее. Пожаровская оказалась к середине XX в. самой большой деревней. Здесь было правление колхоза, школа, ферма, клуб. «Пожары была всех больше, она как бы объединяла все деревни», - В. Н. Крехалева, 1934 г.р. В. И. Старицына, родом с Кены, приехавшая в д. Пожары в начале 1950-х гг., рассказывает, что в Плёсе жили лучше: «Поля лучше были. Лошади лучше. Люди позажиточнее жили. И дома побольше были. Но в Кене веселее было. Плесяна любили зубок потянуть. Когда приехала в Плёсо, там еще некоторые ходили в домотканых сарафанах. У нас в Кене многие в войну перешили».

Разделение уездов так же как в Бережной Дуброве оказалось мерой, изменившей взаимоотношения внутри Плёсского сообщества, но не разделившей его, так и не сделав системы деревень на разных берегах самодостаточными. В Плёсе не случилось прецедента усиления одной из составных частей. Видимо, сказалось значение более сильных центров: Бережная Дуброва и затем Конёво. Сакральным центром деревень обоих берегов остался Плёсский погост. Жители левобережья оставались его прихожанами. Социальные взаимосвязи плёсских деревень (общий праздник – Успенье, церковно-приходская школа при погосте) сохранились. С 1929 г. все деревни Плёса организуются в отдельный Плёсский сельсовет. Главным кустом продолжал оставаться Плёсский. Административные учреждения находились вблизи бывшего погоста: «Центром считался Погост, по народному, а так Вознесенская деревня. Там магазин, почта была, сельсовет, школа», - М. И. Харин, 1926 г.р.

В начале 1970-х гг. окончательно ликвидируется все производство в плёсских деревнях на левом берегу. Еще с конца 1940-х гг. молодежь отсюда начинает уезжать. В конце 1950-х гг. ликвидируется Плёсский сельсовет. «Кто как уезжал из колхоза. «Звонарь» у нас был председателем. Он своих дочерей распихал по городам. Тетка Лидки Ильичевой подпоила Звонаря, справку взяла. У Задковых девки уехали «в няньки» по лесопунктам к своим родственникам. Остались Декабрина да я. Почему? - Я уезжала, да мама заболела и пришлось вернуться…С Верещагинской уезжали в Северодвинск, а с Погоста в Мурманск, потому что там были родственники…ну далеко не уезжали, всё на Севере», – А. Н. Туинова, 1941 г.р., д. Пожары. Эти рассказы типичны для жителей всех деревень Каргополья. В 1960-е гг., с образованием совхоза «Конёвский» прекращают свою деятельность два плёсских колхоза. В 1970-е гг. деревни Бабинская и Антушевская (на правом берегу) выбраны в разряд перспективных. Они всегда находились очень близко друг к другу, и в этот период практически слились. Для местных жителей именно они имеют общее название Плёсо. Сюда перевели ферму с Пожаров, здесь построили новые здания для школы, почты, магазина. Стали строиться двухквартирные дома. В настоящее время, несмотря на пока еще действующую ферму и начальную школу, Плёсо на грани вымирания. Молодёжи практически нет. Кто еще остался, пытается уехать любым способом. Хотя, по словам бывшего агронома совхоза, здесь самые отборные пастбища для коров.

В Задней Дуброве и Лугах ситуация еще более удручающая. От Чаженьги остался один разваливающийся дом, в Конце несколько пустых домов, от д. Жаровской не осталось ничего. Происходившие процессы аналогичны описаным в Плёсе. В Часовенской и Мартемьяновской, бывших в свое время перспективными, ни производства, ни учреждений нет. В Часовенской сейчас большинство – пенсионеры. Работающих в совхозном отделении всего 6 человек: зимой лес рубят, летом сено косят. «В войну и то лучше было, все сохранили, сейчас ничего не осталось, ни скота, ни полей», - А. И.Тяпкова. В результате государственной политики на грани исчезновения не только кусты деревень, но и целые сообщества. На данной территории всё стянуло на себя Конёво. И живёт оно в основном за счет лесозаготовительного производства, которое одно пока развивается.

Д. В. Тормосов, Н. И. Тормосова. Система сельского расселения Каргополья. Конец XIX - начало XXI веков. Эволюция. Типология. // Каргопольский государственный историко-архитектурный и художественный музей, 2004

Д.В. Тормосов, Н.И. Тормосова