За Чекуевом Онега разделяется на два русла, образуя остров длиной в двадцать и шириной в десять километров. Судоходно правое русло, левое используется для молевого сплава: бревна плывут к запани в Усть-Коже. По правому судоходному руслу Онега не меняет своего вида: те же невысокие луговые берега, кустарники, разве что, разделившись надвое, река стала немного поуже. К обычному луговому берегу со стогами мы и пристанем у устья речки Мудьюги.

Путь наш вначале — по луговой тропинке вдоль берега этой речки. Через три километра будет село Нижняя Мудьюга; две сельские церкви поздней постройки переделаны ныне под хозяйственные помещения. Нам идти дальше — в верховье. Это еще четыре километра, путь нетрудный в хорошую погоду и не столь простой в дождливую пору, поскольку дорога идет низкими, сырыми местами.

Пройдя небольшой чахлый лесочек, мы выйдем в луга. Широко расстилается луговая ровень, уставленная бессчетными стогами, впереди, километрах в двух-трех, виднеются селение и вознесенный над всей местностью шатер. Везде на Севере по особенному ставились церкви. Где у воды, где в поле, и везде учтен рельеф местности: речная излучина, крутизна берега, обзор на ровном поле. В “каргопольской суши” церкви прекрасно оживляли скупой пейзаж. Здесь же, скорее, не сушь - а сырь. Луга, болотца, кустарники тянутся вокруг села во все стороны. И отовсюду, с дальних покосов, был виден шатер сельской церкви, он указывал дорогу к дому.

В центре села, у реки, на старом погосте, среди старых елей и лиственниц, стоит замечательный архитектурный ансамбль, ради которого стоило бы проделать и более сложный путь. Здесь мы въяве встречаем классический онежский “тройник”: шатровая и кубоватая церкви и колокольня.

Поистине замечательна древняя шатровая Входиерусалимская церковь XVII века с приделом Трех святителей XVIII века. В нашем путешествии мы повидали немало прекрасных шатровых церквей и каждый раз не перестаем удивляться этим феноменальным сооружениям. Нет ни одной из них, повторяющей другую, несмотря на общий принцип архитектурного решения. Каждая поставлена настолько по-своему, настолько неповторима в своем облике, что красота ее затмевает красоту предыдущей. Недавно мы восторгались церковью в Пияле — и вот вырастает в стороне от реки среди болотистых равнин новое чудо.

Поражает стройный, изящно прочерченный силуэт церкви. Никаких добавочных вертикалей, усиливающих взлет ввысь, как в Пияле, здесь нет: традиционный восьмерик на четверике. И как просто и внушительно все выполнено! Столпообразно ввысь подняты четверик с меньших размеров восьмериком на такую высоту, что вековые лиственницы оказываются ниже повала. Шатер высокий, стройный — его трудно определить словами, все дело в силуэте, в крутизне скатов, в соотношении ширины основания шатра с его высотой. Здесь то изящество и та простота линий, которые безошибочно свидетельствуют о древности. Крутую линию граней шатра продолжает шейка, которая имеет здесь форму усеченного конуса. Напомним, что завершение церкви — шатер, шейка, глава — срублено из горизонтально сложенных бревен и, как всегда, “без единого гвоздя”.

В XVIII веке к храму был пристроен придел. При этом надо было не исказить красоты силуэта здания. Мастер (документально известно, что им был местный крестьянин Даниил Пантелеев) решил задачу блестяще. Он поставил с северной стороны небольшой, перекрытый широкой бочкой прируб, по высоте примерно равный высоте четверика. Соответственно каждому престолу в церкви прирублены апсиды. Здесь их две, сочлененные, пятигранной формы. Каждая апсида перекрыта бочкой, и обе бочки объединяются третьей с общей главкой, вырастающей из небольшого четверичка на кровле. Таким образом, и здесь использован тот же традиционный для нижней Онеги мотив трехлопастной широкой бочки.

С запада и северо-запада здание обводит небольшая крытая галерея, на которую ведет прекрасное высокое крыльцо на два всхода. Крыльцо поставлено так, что линии скатов кровли объединяют храм и придел, придают цельность западному фасаду.

Третье здание ансамбля — Тихвинская церковь, освященная в 1865 году. Это кубоватое сооружение с трапезной, притвором, крытым крыльцом. Конечно, здание это поздней постройки (весьма вероятно, оно копирует формы прежде стоявшей здесь церкви), но оно входит в ансамбль, связано с ним местоположением, силуэтом, без него разрушится целостность. Еще не так давно считалось, что на государственную охрану следует брать только самые древние памятники. Ныне наконец-то понято, что в ансамбле, будь то сельский погост или городская улица, ценны все составляющие и все подлежат охране.

Верхнемудьюжский ансамбль, представляющий исключительную историческую и культурную ценность, должен сберегаться с особенной тщательностью — он единственный из уцелевших, последний из онежских тройников. Схожий тройной ансамбль, стоявший недалеко отсюда, в Усть-Коже не уцелел - его сожгли.

Генрих Павлович Гунн