В конце 1918 года в Кожеозерском монастыре Архангельской епархии произошла трагедия. События тех дней позволяют восстановить сохранившиеся архивные материалы.

В марте 1914 года этот монастырь возглавил 34 –летний игумен Олег (Завилин), насельники монастыря отнеслись к этому назначению неодобрительно.

По их мнению молодой настоятель, а он по возрасту был младше всех в обители, не сможет управлять монастырем. В 1917 году за ревностное исполнение пастырских обязанностей он был возведен в сан архимандрита, но отношение насельников к настоятелю не изменилось. В тот год возникли перебои со снабжением монастыря хлебом, что было связано не столько с упущениями архимандрита в управлении монастырем, сколько с трудностями военного времени – шла первая мировая война, участником которой была и Россия. Братия, невзлюбившая настоятеля, приписала это к его недостаткам . В обители назревал конфликт. На начало 1917 года в Кожеозерском монастыре значилось 6 иеромонахов, 4 иеродиакона, 9 монахов и: 5 послушников. Трое – иеромонах Михаил, иеродиакон Даниил, монах Августарий находились в отлучке.

Изменения государственного строя в России повлекли за собой нестроения в монастыре. 26 апреля 1917 года иеродиакон Зосима с помощью находившихся в монастыре членов Онежского исполкома провел в монастыре собрание. Большинством голосов архимандрит Олег был отстранен от настоятельской власти, для управления монастырем до назначения другого настоятеля был избран исполнительный комитет из 5 человек. Председателем был утвержден иеромонах Арсений, секретарем – иеродиакон Зосима.

На следующий день 27 апреля 1917 года около 8 часов утра избранный комитет пришел к настоятелю и потребовал монастырские деньги, а так же подписать акт о передаче управления монастырем комитету. Архимандрит подписать акт отказался, а деньги обещал выдать после первого числа мая.

Монахи перестали ходить в Храм Божий и отказывались от монастырских работ. В связи со сложившейся ситуацией настоятель монастыря обратился в Архангельскую Духовную консисторию с просьбой послать кого-либо для расследования дела на месте. Духовная консистория, получив рапорты архимандрита Олега и исполнительного комитета Кожеозерского монастыря, немедленно отправила туда благочинного монастырей архимандрита Вениамина.

Следствие по хозяйственной деятельности архимандрита Олега было поручено благочинному 3-го округа Онежского уезда Александру Попову.

Расследование продолжалось около трех недель. 31 августа 1917 года Духовная консистория ходатайствовала перед Св. Синодом об увольнении архимандрита Олега от должности настоятеля Кожеозерского монастыря, с определением его в число братии Красногорского монастыря.

Обобщая весь собранный материал, благочинный архимандрит Вениамин пришел к выводу, что для спасения обители необходимо изменить профиль монастыря, образовать на базе Кожеозерского монастыря женский монастырь и предложил Консистории поселить в нем инокинь из образцовых монастырей – Холмогорского и Шенкурского. Монахов же Кожеозерского монастыря расселить по монастырям епархии. Виновных в прегрешениях, не наказывая, переместить в другое место, чтобы уберечь их от грехопадения. Многие из насельников говорили Вениамину о своем желании перейти в другой монастырь, некоторые раскаивались, что приняли монашество.

Пока в монастыре шло расследование солдаты, вернувшиеся с фронта, из деревни Кривой Пояс написали письмо в Духовную консисторию с просьбой удалить из монастыря иеродиакона Зосиму, «как зачаток анархизма». По их мнению, он являлся виновником нестроения в монастыре. Деревня Кривой Пояс находилась в 30 верстах от Кожеозерского монастыря и территориально входила в Олонецкую губернию. Место было глухое, в 200 верстах от уездного города и в 140 - от г. Онеги. Сочувствуя крестьянам, обитель построила для проезжающих два дома-гостиницы: один в монастыре, другой – в 28 верстах от него по дороге к Онеге. В этих домах постоянно находился кто-нибудь из монастырских, чтобы оказать помощь путникам.

Помимо этого обитель часто обеспечивала жителей д. Кривой Пояс необходимыми продуктами по их себестоимости, а наиболее бедных даже содержала за счет монастыря. Кроме того, обитель пожертвовала крестьянам деревни дом под училище. С помощью Кожеозерского монастыря в1897-1898 годах в этой деревне был открыт приход, но так как он был бедным, то часто оставался без священника, поэтому в церкви богослужения и требы совершали, как правило, иеромонахи монастыря. Большую симпатию жители деревни испытывали к настоятелю архимандриту Олегу, усилиями которого совершались благие дела для кривопоясан. Поэтому все, что происходило в монастыре, крестьяне этой деревни воспринимали как непосредственно касающееся их дело.

Духовная консистория, получив письмо и рапорт Вениамина о нравственном состоянии братии монастыря, занялась преобразованием мужского Кожеозерского монастыря в женский.

Узнав об этом, старшая братия Кожеозерского монастыря 28 июля 1917 года обратилась в Консисторию с просьбой оставить монастырь мужским. Под прошением стояли подписи иеромонахов Арсения, Аарона, Германа и иеродиакона Зосимы. Через месяц, видя, что дело по преобразованию продолжает двигаться вперед, комитет Кожеозерского монастыря уже обратился с покорнейшим прошением о назначении в обитель настоятеля. Свой выбор братия монастыря остановила на бывшем настоятеле Веркольского монастыря архиман- дрите Зосиме, который в сентябре 1917 года был уволен от своей должности и переведен в число братии Красногорского монастыря. 8 ноября 1917 года Духовная консистория назначила о. Зосиму управляющим Кожеозерским монастырем, на правах настоятеля, но тот от назначения отказался.

8 ноября 1917 года, в Консистории было получено согласие монахинь Ямецкого монастыря переселиться во вновь образуемый Кожеозерский женский монастырь. Монахи встревожились и в декабре 1917 года обратились в Духовную консисторию с предложением назначить настоятелем монастыря иеромонаха этого монастыря Иону, только что, в сентябре, перешедшего из Красногорского монастыря. Но назначение Ионы настоятелем монастыря не состоялось. По документам видно, что у руководства монастырем оставался комитет во главе с иеромонахом Арсением.

8 апреля (26 марта ст.ст.) 1918 года в Архангельскую духовную консисторию пришло сообщение из Кожеозерского монастыря, что крестьяне деревни Кривой Пояс намереваются напасть на монастырь и ограбить его.

1 марта 1918 года около 20 молодых людей, преимущественно из солдат, прибыли в монастырь с оружием, стали оскорблять братию, угрожая заколоть их штыками. Но насельники сохраняли спокойствие, в споры с прибывшими не вступали и солдаты покинули монастырь. Мирной развязке способствовало то, что за монастырь вступился милиционер Зайцев из Кожского общества, который обязал солдат не трогать имущество монастыря и покинуть его пределы.

Опасаясь ограбления, братия монастыря обратилась в волостной комитет Устькожской земской управы Онежского уезда с просьбой оградить обитель от нападений со стороны крестьян Олонецкой губернии. Как выяснилось, священник церкви дер. Кривой Пояс о. Григорий был очень не доволен устранением из обители архимандрита Олега и намеревался «проучить братию». Архангельская духовная консистория послала в Олонецкую консисторию рапорт с просьбой оградить Кожеозерскую обитель от неблаговидных действий священника Георгия Смирнова.

Несмотря на нестроения в монастыре, окрестное население Онежского края относилось к нему благожелательно и было единодушно в признании его необходимости.

По поручению Духовной консистории благочинный монастырей архимандрит Григорий 19-20 марта 1918 года произвел ревизию Кожеозерского монастыря. В своем рапорте он сообщил, что внешний облик монастыря изменился, носит более или менее благоустроенный вид, в храмах довольно опрятно…. В обители имеются значительные запасы в закромах - зерна, а на скотном и конном дворах – сена. Сенокос и заготовка дров производились трудами братии при помощи рабочих. Имелось достаточное количество рогатого скота и лошадей. Отсутствие настоятеля в монастыре пагубно отражается всюду. Богослужения совершались спешно, братия по будням редко посещала церковь. За порядком никто не следил, Иеромонахи служили только по праздникам и воскресным дням.

В монастыре, хотя и существовал комитет, но управлял обителью иеродиакон Зосима, который не считался ни с чьим мнением. Если хозяйственные дела в монастыре шли довольно успешно, то духовная жизнь монахов была неподобающая.

Епископ Архангельский и Холмогорский Нафанаил, учтя, что Арсений как председатель комитета фактически являлся настоятелем монастыря, обратился в Священный Синод об утверждении его в должности настоятеля. Священный Синод указом №150 от 19 июля 1918 года утвердил иеромонаха Арсения в должности настоятеля монастыря. (Арсений принял по акту все имущество Кожеозерского монастыря еще 24 марта 1918 года.)

Жизнь в обители стала налаживаться. 1918 год для монастыря был урожайным. В начале августа в Кожский народный Совет (или земская волостная управа) поступило обращение братии монастыря, в котором говорилось, что «жители д. Кривой Пояс никем незваные явились в монастырь и стали без разрешения жать и молотить монастырский хлеб для себя». Прибывший Кожский милиционер и несколько депутатов стали убеждать крестьян прекратить бесчинство, на что кривопоясяне отвечали, что, в силу декрета Совета народных комиссаров о национализации монастырского имущества они имеют полное право отобрать у монастыря всю землю и имущество, как ближайшие к нему соседи.

Чтобы не остаться без хлеба, а своими силами монастырь убрать урожай не мог, он пригласил крестьян четырех ближайших деревень на жатву с платой за труды зерном. Многие согласились и, прибыв в монастырь, работали каждый на своем участке. К тому времени Красная Армия, вытеснив союзнические войска, захватила всю Онегу до Порога, чем прервала всякое сообщение монастыря с деревнями, расположенными выше Порога, а также с городом Онегой, где в это время находился настоятель монастыря иеромонах Арсений.

После отступления красноармейцев дорога на Онегу освободилась. настоятелю сообщили о самоуправстве крестьян дер. Кривой Пояс. О. Арсений обратился к начальству с просьбой защитить обитель от соседей-разбойников.

На помощь монастырю было послано два карательных отряда солдат: с Поморья и из Онеги. Поморский отряд пришел в монастырь раньше и арестовал 4-х кривопоясан подстрекателей, а остальных разогнал. Крестьяне из Кожских деревень остались и продолжили жатву.

Вскоре зачинщиков отпустили. Говорили, что это сделано по просьбе о. Арсения. Возвращаясь домой, и, проходя мимо обители освобожденные высказывали в адрес насельников монастыря угрозы. нападением, но те не обратили на это внимание.

Возвратившись домой, несколько кривопоясян пошли в г. Пудож и получили у большевистского руководства разрешение на право изъятия монастырского имущества. Возвратившись домой, они во главе с комиссаром Николаем Синицыным и Федором Таразановым, собрали сельский сход и решили идти «громить монастырь». Среди жителей д. Кривой Пояс были и защитники монастыря, их убили, чтобы не предупредили монастырских о задуманном и направились в монастырь.

В ночь с 29 на 30 сентября, когда все в обители спали, к монастырю подъехали вооруженные люди. Выбив дверь, ворвались к настоятелю монастыря иеромонаху Арсению, который был болен, и убили его. После этого, посадив мальчика-келейника под замок, злодеи направились в соседний деревянный корпус, где жили иеромонахи. Всех арестовали и заперли в келье настоятельского корпуса.

Иеродиакон Пантелеймон, живший рядом с этой кельей, был заколот, и находившиеся под арестом монахи слышали его крики. Иеромонаха Аарона увели в «отхожее место», где расстреляли. Думая, что он мертв, убийцы бросили его и ушли. Придя в себя, раненый Аарон сумел выбраться из монастыря. Удалось бежать и мальчику-келейнику. Открыв окно, он по веревке спустился вниз и покинул монастырь.

В это время в помещение, куда были брошены арестованные монахи, привели новых заключенных – послушника старца Александра Кузнецова и Ивана Яковлевича Анцыферова. Последний появился в монастыре буквально за два дня до происшедшего. Вместе с ним прибыли в обитель жена и трое малолетних детей, чтобы не умереть с голода, они решили перезимовать в монастыре, так как дома хлеб не уродился.

Отсюда всех арестованных перевели в каретник и приставили к дверям охрану. Так как обитателей монастыря захватили ночью, все они были одеты легко, а один из них был даже босиком. Холод и страх доходили до самого сердца страдальцев. А в это время вандалы грабили все, что могли унести или увезти с собой – лошадей, коров, хлеб и др.

Минуты шли за минутами, и казалось, что об арестованных забыли. Но, ошиблись. Грабители вывели из каретника послушника Михаила Черепанова, эконома монастыря иеродиакона Иоанникия и Ивана Яковлевича Анцыферова, которых тут же расстреляли. Остальным арестованным заявили, что их не тронут, они могут жить в монастыре безбоязненно и пользоваться оставленным им хлебом и пятью коровами.

Заперев людей в каретнике, непрошенные гости удалились. Часа через два арестованных выпустил богомолец из д. Прилук, которого злодеи взяли с собой, но тот от них убежал и освободил оставшихся в живых обитателей монастыря.

Отслужив молебен о своем спасении, монахи стали хоронить убитых. Перед ними открылась картина страшного злодейства. В гостинице нашли труп Марфы Зайцевой, старухи, гревшей самовары для приезжавших в монастырь путников. Остались сиротами дети Ивана Анциферова, как признались убийцы, убитого по ошибке,

Но не успели высохнуть слезы на глазах осиротивших детей, как ужас и страх снова сковал всех живших в монастыре. Через два дня после первого нападения, в ночь с 1-го на 2-е октября 1918 года, кривопоясян» снова появились в Кожеозерской обители. Всех оставшихся в живых монахов заперли в келье, за исключением монаха Германа.

В этот раз грабители потребовали к себе ризничего иеромонаха Иону и приказали открыть дверь в ризницу. Трясущиеся руки не слушались, поэтому один из «гостей» обухом топора ударил по замку и распахнул дверь. Здесь злодеи сломали сейф, в котором находилось 12 тыс. рублей, сразу же перешедшие в руки грабителей, а. процентные билеты внутреннего займа и другие ценные бумаги, в общей сумме на более чем 70 тысяч рублей, разбросали по полу.

Обнаруженные ими священные сосуды (потир и дискосы) не взяли. Видя, что его собираются убить, ризничий Иона попросил расстрелять его в храме, но враги вывели его на улицу и поставили перед церковью. До залпа оставались считанные секунды, когда послышались звуки приближавшейся лодки. Оказалось, что приехал комиссар отряда.

Расстрел отложили до утра, а ризничего вернули в его келью. Вместе с другими заключенными он провел здесь остаток ночи. Утром выяснилось, что караул, охранявший их, сменился. Вместо солдат на посту находились иеромонах Герман с товарищем. Захватчики приказали монастырскому повару приготовить обед и уехали.

Поставленный из монахов караул выпустил заключенных, и те, не дожидаясь появления убийц, приговоривших их к смерти, ушли из монастыря в сторону дер. Сидоровская. По пути встретили богомольцев, направлявшихся в монастырь, которые сказали им, что дорога свободна. После этого они безбоязненно добрались до деревни.

В этот же день монастырь покинула еще одна группа монахов и проживавших там работниц (скотница, прачка и др). В их числе был и раненый Аарон. Они также решили идти в дер. Сидоровскую, но пошли не прямой дорогой, а лесом. Шли молча, огоня не разводили, спали под открытым небом. Для большей осторожности, часть из них решила обойти кругом встретившиеся на пути озера, а двое пошли прямо и вскоре вышли на большую дорогу. Через некоторое время к ним присоединились другая часть группы. После этого, славя Бога за избавление, все пошли в дер. Сидоровскую.

В дальнейшем очевидцы этих событий разошлись по всей губернии, но некоторые остались в Кожском приходе. Один из них иеромонах Иона и рассказал священнику Кожского прихода Иннокентию Кононову о произошедшем погроме монастыря.

Из монастыря никаких сведений не поступало. Там оставались только иеромонах Герман, человек пять монахов и вдова Ивана Анциферова с тремя малолетними детьми. Никто о них ничего не слышал. Но архивные документы открывают нам подробности о дальнейшей судьбе некоторых участников этих событий.

17 (30) октября 1918 года в Пертоминский монастырь обратился монах Кожеозерского монастыря Валентин о принятии его в члены братства. В своем заявлении он писал: «В ночь на 30 сентября (13 октября) на Кожеозерский монастырь напала вооруженная винтовками банда большевиков из крестьян селения Кривой Пояс Пудожского уезда, отстоящего от монастыря в 30-ти верстах. Убили настоятеля иеромонаха Арсения и иеродиакона Пантелеимона, (нас)- остальную братию – заперли в каретнике, а сами стали грабить в келиях, монастырские амбары и кладовые. Утром грабители вызвали из каретника монахов Иоанникия и Илию, послушника Михаила Черепанова и работника гражданина Онежского уезда Ивана Анцыферова и зверски убили их всех четверых. Позднее был найден труп убитой ими же проживавшей в гостиной старушки гражданки Онежского уезда Марфы Зайцевой.

Совершив эти зверства, часть банды на карбасах и лодках увезли в Кривой Пояс награбленное монастырское имущество и провизию, а остальные погнали туда скот: лошадей и коров, захватив с собой монаха Серапиона, послушника Григория Варенцова и богомольца-трудника Николая Кабанова. Спустя двое суток, то есть 2-го октября, во вторник, разбойники вновь, во время пения вечерни явились в монастырь: забрали наличные богослужебные сосуды, все найденные ими в церквах деньги, все более ценное и церковные пелены и покровы, а из кладовых разное хозяйственное имущество. Потом почти всю оставшуюся братию арестовали на ночь. Я и иеромонах Иона были приговорены к расстрелу. Разбойники-большевики, с награбленным ночью уехали в свою деревню, оставив 4-х человек для окарауливания нас и приведения в исполнение их смертного приговора. Оставшиеся, надо полагать, упившись церковным вином, уснули в гостинице. В это время бывший на свободе иеродиакон Гурий выпустил нас из-под ареста, и я бежал из монастыря и пришел в здешний Пертоминский 15(28) октября.

В виду того, что положительно не могу вернуться в Кожеозерский монастырь, не рискуя быть убитым, пройти же в Архангельск для явки Епархиальному начальству не имею возможности вследствие недомогания, полученного от двухсот верстного перехода почти без одежды (в одном кафтане) и от недоедания, осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Высокопреподобие принять меня в число братии вверенного Вам монастыря. 17/30 октября 1918 года Иеромонах Валентин».

11 ноября 1918 года Духовная консистория, ознакомившись с заявлением иеромонах Валентина, разрешила ему остаться в Пертоминском монастыре.

В ноябре 1918 года иеромонах Аарон просит временно определить его в число братии Пертоминского монастыря, так как «место моего жительства Кожеозерский монастырь совершенно разорен красноармейцами, и братия вся почти расстреляна. Находясь израненный, кое-как добравшись до Архангельска без всяких средств к существованию, имею надежду, что Епархиальное начальство обратит внимание на мое безвыходное положение и удовлетворит мою просьбу». Благочинный монастырей архимандрит Григорий в своем рапорте в Епархиальный совет сообщал, что выслушав, личную просьбу беженца из разоренного Кожеозерского монастыря Аарона о его бесприютном тяжелом двухмесячном скитании после бегства из монастыря, он ходатайствует об определении Аарона «хотя бы временно в одном из непострадавших от большевиков монастырей (Сийский, Пертоминский, Красногорский)». С согласия архимандрита иеромонах Аарон был принят временно в Красногорский монастырь, а в Пертоминский монастырь был определен иеромонах Анатолий.

О трагедии, случившейся в упомянутом монастыре подтверждают и слова настоятеля Пертоминского монастыря иеромонаха Вадима. В январе 1919 года в своем письме к благочинному монастырей архимандриту Григорию он пишет, что «Кожеозерский монастырь 30 октября 1918 года разграблен бандою большевиков. Настоятель оного иеромонах Арсений и часть братии зверски убиты, а остальные разбежались, и что в настоящее время Кожеозерский монастырь находится во власти большевиков».

В результате произошедших трагических событий в Кожеозерском монастыре безвинно погибли:

1. Настоятель монастыря иеромонах Арсений

2. Иеромонах Пантелеймон

3. Монах Иоанникий

4. Монах Илья

5. Послушник Михаил Черепанов

6. Работница Марфа Зайцева

7. Богомолец Иван Яковлевич Анцыферов.

Сборник докладов. НОВОМУЧЕНИКИ И ИСПОВЕДНИКИ ЗЕМЛИ АРХАНГЕЛЬСКОЙ. Архангельск, Православный издательский центр, 2006.

Т.А. Санакина