Примечание от редактора сайта:

Данный дневник предоставлен потомками автора. Не все записи удалось им разобрать, т.к. многие слова оказались не разборчиво написаны, некоторые листы были утрачены. Публикуем текст, который удалось прочитать.

д. Камениха (Амосовская) с. Подпорожье Онежский уезд Архангельской губернии, 1933 год.

Население Подпорожья и нашей деревни.

Когда началось заселение нашей деревни и Подпорожья точно не известно, но вероятно с 1500- 1550 годов.

Население происходило за счет выходцев из новгородцев (ушкуйников) и за счет беглых из бывшей Новгородской губернии (вначале написано – княжество поверх первого слова написано – Новгородской, княжество перечеркнуто, сверху написано - губернии), которые скрывались от преследований властей. Главным занятием в первое время было охота, рыбный промысел и сельское хозяйство. По реке Онеге из моря проходило громадное количество разной рыбы семги, сигов, налимов, нельмы (?), кумжи и <другой> ценой рыбы. Кроме того заходило много морского зверя белуха и тюлени. За этим зверем население не охотилось.

О способах лова будет сказано дальше.

Охота происходила главным образом на пушных зверей, лиса выдра, горностай, куница, белка и т. д.

Хищников, медведей и волков и для мяса на лосей и оленей.

Из птицы: глухарь, косач, тетёрка, куропатка, рябчик. Из водных: утка, гусь и т.д.

Сельское хозяйство.

В условиях севера занятие сельским хозяйством. представляет громадные трудности, т.к. освободить площади от леса дело было нелегкое.

Подготавливали площади следующим образом. На предоставленной площади срубали лес, частью складывали в кучу, а частью раскидывали по площади более или менее равномерно, а весной сжигали. Через 1-2 года производили раскорчевку пней и раскопку площадей для полей. Главным растением, которое произрастало в условиях севера, было ячмень (жито) и овес. И редкие годы вырастала рожь.

Вообще <неразборчиво, утрата бумаги> жизни в другой год жили сыто и хорошо, а в другой год голодно.

Но и в хорошие годы ели исключительно один ячменный хлеб (житный).

Нужды в дровах не было, так как поселение окружало со всех сторон со всех сторон сосновый и еловый лес всего в десятках двух саженей от домов. Тут же рос и строевой лес пригодный для постройки новых строений.

Первые постройки в дер. Амосовской, были построены вероятно, около ручья по ту и другую сторону над самой рекой.

Да, постройки были не сложные. Нарубалось от 8 до 12 венцов (или рядов), четырехстенный сруб (позднее пятистенный), на потолок ложили кругляк от 4 до 5, наваливалось земли 2-3 верш., а после <кром.> плашника, так чтобы вода и снег не <текли> никак, на потолок и в избушку. Полом служил плашник (т.е. бревно расколотое пополам). Нарубался таким образом: на землю накидывались толстые прокладки и на них прикладывался и прирубался плашник (половицы).

Печами служили «каменки» т.е. из камня складывалась печь без труб. Трубой служило отверстие в потолку или в стене, для выхода дыма. Когда затоплялась такая «каменка», вся избушка наполнялась дымом, как говориться «от полу до потолка». И только спасение было: ложились на пол или в теплое время выходили вон. Кроме того люди привыкали к таким условиям и не очень то боялись дыма. Как это влияло на здоровье, в точности неизвестно, но, вспоминают, что в древности люди были крепкие, здоровые и долговечные. Тогда был закон природы. Слабые погибали, оставались только здоровые духом и телом.

Окна были, но окна были очень маленькие. Вместо окон служила слюда. В большом количестве слюда находилась в Горе Жеребцовой. И были первые постройки.

Примечание: Первые постройки в дер. Амосовской были в Горе Жеребцовой. Это выявлено позднее из опросов стариков.

Первыми площадями, которые стали обрабатываться под пашню и сенокос, были передние поля.

Быт и обычаи первых поселенцев, какой он был в преданиях, не сохранился.

Деревенские мужики любили выпить. Торговля вином производилась за рекой в дер. Гора Жеребцова. В этой же деревни были церкви. Мужчины, особенно старики, любили ходить к обедне. Но ходили не для того чтобы помолиться господу богу, а для того чтобы выпить винца стаканчик другой. Об этом вспоминают так: « Да, любили ходить к церкви, но не для моленья. Ждешь с нетерпеньем, когда окончится обедня, как только обедня кончится, в это же время открывалась «казенка» и большая часть идет туда. У кого мало денег берёт стаканчик за 5 коп., а то 2. Другой, возьмет и бутылку. И в результате другой «богомолец» так напричащается, что еле домой придет. Таким причастникам не встречайся, а иначе так обругают, что собаки облают, а другие бросаются драться. Таким псом был <…………...>. Он после такого причастия приходил в деревню и подходил почти к каждому дому и обругивал кого как мог. Такая вылайка им повторялась в каждый праздник и в каждую выпивку, а выпивок было вдоволь.

Сенокос.

Лучшими покосами были морские покосы и луг. Эти покосы были подарены Соловецким монастырем. Морские покосы представляют естественные луга. Они образовались благодаря постепенному повышению морских берегов, и представляют собой богатейшие луга, дающие первосортное сено. Монастырь, имея такие громадные луга, вынужден большую часть покосов отдать деревням, но более лучшие покосы оставил у себя. Такая раздача была произведена в период 1600 - 1650 годов.

«Луга» тоже принадлежали монастырю но это не естественные луга, они были покрыты кустарником и другим лесом. Эта площадь была очищена от леса, и представляла из себя хороший заливной луг. Монастырь этот луг отдал церкви, а церковь лучшие покосы оставила у себя, а более плохие раздала по деревням. Церковные покосы были обязательно среди крестьянских покосов, и крестьянские покосы были разделены на двое. Местная церковь покосов не имела, т.к. это было для попов не выгодно за дальностью от дома до 25 километров, и могло не своевременно быть обработано, не своевременно вывезено, влияние стихии (унос в море, разброска ветрами) и по другим причинам. Поэтому церковь сочла нужным от морских покосов отказаться, а за счет этого взялась за лучшие заливные и полевые покосы дома, при условии, что крестьяне должны полностью обрабатывать церковные покосы и своевременно косить, грести, метать, а зимой вывезти. Все эти работы производились натурой и в самое жаркое время. Сена эти шли для попов и небольшой частью псаломщикам. Закабаление церкви было насколько велико, что крестьяне выделили попам лучшие поля и эти поля обрабатывали. Весь урожай шел в пользу попов.

Каменев Владимир Николаевич.

Родился в 1834 году 14 июля - умер 15.12 1909 года. Кроме сельскохозяйственного, рыбного промысла, охоты и т. д., мужчины уходили на отхожие заработки в бывшую Питерскую, Новгородскую, Олонецкую и другие губернии. Нанимались на сплав леса и т. д.

Вспоминают, что Владимир Николаевич лишился отца лет. Отец ушел на отхожий заработок в Питер (ныне Ленинград) и там его в <…....> в какую - то яму. Там он и погиб.

Владимир рано женился, в 19 лет на Чернобровой Анне Григорьевне. Анна Григорьевна родилась в 1832 году - умерла в 1916 г. Как он жил об этом не приходится много говорить, но жили в большой бедности, до тех пор, пока не подросли ребята и не стали помогать.

Бедность была вызвана тем, что Владимир в молодости, а также и всю последующую жизнь <…....>.

<…....>

В те времена женщины была настолько закабалены, что, как неплохо жилось, как не <…....>, как не плохи семейные отношения, как не мучились, но они все равно должны жить с мужем и быть беспрекословной рабой.

Вскоре у Владимира стала прибывать семья. Первым у Анны родился сын Михаил, но прожил только 1,5 года.

Вторым Василий Владимирович, родился в 1858 году - умер 1918 от испанки. Жил 60 лет.

Третьим Мария Владимировна, родилась в 1861 году, жива и ныне. (Умерла 23 февраля 1936 года. Жила 85 лет.)

Четвертым Николай Владимирович родился, в 1863 году 9 марта - умер 30 ноября 1923 года. Жил 60 лет 8 месяцев.

Пятым Александр Владимирович, родился в (?) - умер в 1918 году от испанки.

Шестая Татьяна Владимировна родилась в (?) - умерла в 1931 году.

Седьмая Дарья Владимировна родилась в 1872 г. жива. (Умерла в (?) году).

Восьмая Екатерина Владимировна.

Девятый Ефим Владимирович. (Умер 22 февраля 1936 г.).

Описывать каждого в отдельности я не буду, но укажу отдельные случаи отдельных лиц, их похождения. Это будет дальше. Ну а пока возвратимся к Владимиру Николаевичу.

Кроме сельхоз. работ Владимир работал в отходе т.е. уходил в отхожий заработок но уходил он не далеко, работал на лесозаводах, в запанях и т. д. На заводах он работал исключительно по водяной т.е. при запуске леса к заводу и только по летам, а зимой жил дома.

Как они жили на заводе, старики вспоминают таким образом:

«Жили в низких грязных казармах. В казармы вмещалось до 50-60 человек, на такое количество человек в казарме имелось 5-6 окон высотой 3/4 аршин, шириной 10 вершков. Спали на сплошных «нарах» (сплошной настил из досок, плотно прижатых друг к другу). Паразитов: клопов, вшей, тараканов, блох было вдоволь - «кишмя кишело» с непривычки паразиты не давали покоя.

Работали по 12 часов, а иногда по 13-14, так как запуск леса к заводу брали подрядчики (артельщики). Они тоже старались нажить как можно больше, поэтому нажимали на рабочих без жалости. Поэтому эксплуатация двойная. Эксплуатировал подрядчик и хозяин в отдельности. Рабочим своевременно зарплаты не выплачивали, а продукты и хлеб давали по книжке под работу. Получалось так, что у купцов хлеб, промтовары и продукты дешевле, нежели в заводской лавке, но волей - неволей брали в заводской лавке.

Применялись штрафы. Так что за месяц работы рабочий оставался должен или получал гроши. Питались исключительно одним хлебом, солью и водой. Брали рыбу морскую сайду, пикшу и треску, но ели очень аккуратно. Если сварят кусочек рыбки, так отвар съедят, а рыбу оставят для другого дня. Мяса, почти что, не покупали, считали роскошью. Товаров и продуктов было вдоволь, но брали мало, так как заработки были очень низкие.

Коллективного питания не было, ели каждый в отдельности из своего котелка или горшка.

Обслуживала казарму одна женщина, которая топила печи, варила обеды, пол мыла 1 -2 раза в месяц.

Так жили на заводах наши деды, в таких нечеловеческих условиях протекала жизнь рабочего.

Если была получка, обязательно <…....>. Особенно таким был Вл<адимир>.

Кроме работы на заводе Владимир работал на установке Андской запани весной и на уборке таковой осенью. Подряд брал артельщик. Он подбирал человек 6-7 рабочих и этим количеством (их силами) сбивали запань и на подъем звеньев и на установку брали дополнительно с дому вторых и третьих членов семьи. Запань была не широкая. Нижнее звено и пята 6 бревен, а выше 4 и даже 2-х бревен.

Самым старым заводом в Онеге считался л/з Поньга. А вторым старым заводом в Онеге был л/з на Анде. Этот завод работал водой. Работал на две рамы. Производительность была очень низкая, за 12 часов работы распиливали от 12 до 20 бревен. Так что пильщики запускали в раму дерево, а сами уходили в казарму обедать. Лес распиливали очень толстый 7 вершков 30 саженей. Разрешалось заготовлять на сотню не более 10 штук, а остальное все толще. Горбы отходили этакой толщины, что из завода их выносили по 3-4 мужика. Как производилась оплата мне неизвестно, но, вероятно, получали не много.

В молодые годы Владимир ходил в бурлаки. На Тихвинский канал и Маринский таскать бечевой «маринки», т.е. баржи, нагруженные разным товаром и проходящие по Маринскому каналу. В это время свирепствовали холода. Люди мерли как мухи, Владимир спал вместе с больными, которые в страшных муках умирали, но он остался жив и здоров и даже не повлекся малейшему заболеванию».

Я уже раньше объяснил, что Владимир Николаевич летом работал в отходе, а зимой жил дома и занимался извозом. Но жил он не в достатке т.к. лишней копейки не любил (если какая заведется, так <…....>). Хлеб ели житный, мякинистый. Но так как Владимир был очень здоровый, так он ел всё, что есть без разбору.

Кроме того он обладал неповоротливостью и был <…....>. Впоследствии, когда подросли ребята Василий, Николай и Александр, дед Владимир совершено никуда не отлучался с дому и жил исключительно сельским хозяйством. Надел земли тогда производился только на мужчин (на мужские души), а на женщин земли не наделяли. С одной стороны считали, что женщина не имеет «души», а также не подпадает на военную службу, поэтому она и не должна иметь земли. Таков приговор был вынесен деревенскими крикунами, так проводилось в жизнь, так поддерживалась затея зажиточных властью. О том, как воспитывала нас мать, имея один надел, земли будет сказано дальше.

Но Владимир Николаевич имел 3-4 души (на сыновей), поэтому хлеба родилось много (главным образом ячмень). Были годы, когда родилось до 120 — 150 пудов ячменя. Поэтому хлеб ели житный мякинистый. Скота держали по 2- 3 коровы, быка, 1 лошадь. Так что жил не плохо. Ребята стали ходить бурлачить. Особенно Николай и Александр. Василий тот больше жил дома и занимался сельским хозяйством, а также работали на сельхоз. работах девицы, Марья и Татьяна до замужества.

Общая характеристика Владимира Николаевича. Рост средний, плотного телосложения, широкий в плечах, сердитый, злопамятный. Считался знатоком по лошадям. Часто его как знатока (знахаря) возили лечить лошадей. Как он лечил, об этом не придется говорить, или скажу дальше. Изо всех детей у Владимира Николаевича, грамотными были Василий и Николай. В грамоты обучались они у местных дьяков и грамотных стариков. Обучение проводилось на славянском языке. Аз, буки, ведь, глагол и т. д. Учились по псалтырю, изучали молитвы и псалмы, в результате такого обучения ученики читать и писать научались плохо, и ученье давалось туго. За ту или иную вину, учеников наказывали: 1). били линейкой; 2). ставили в угол на колени на песок или горох; 3). выгоняли в сени на мороз; 4). исключали из класса и т. д. Оплата производилась один рубль за ученика в месяц и кроме того учителя ходили по домам жили понедельно. В одно время таким учителем был старик по прозвищу Михарандушко. Когда-то он был крупным богачом, но вылетел в трубу, т.е. разорился. Им был взят выгодный подряд: переводить суда через Ладожское озеро с военным грузом. Во время одного перевода несколько судов погибло и за это у Михорандушка конфисковали все имущество и средства. Таким образом из богача он сразу сделался нищим (от этого он сошел с ума). Когда он несколько выздоровел, так обучал ребят грамоте.

Николай Владимирович Каменев.

Родился в 1863 году 9 марта – умер 30 ноября 1923 года.

Из всех сыновей Владимира Николаевича больше всех досталось Николаю Владимировичу. Он был отдан на работу 12 лет, первоначально в пастухи в свою

деревню. Пастухом он жил по 2 лета. Когда ему исполнилось 16 лет, отец отдал его в бурлаки. Бурлачить уходили в марте месяце. Обыкновенно подрядчик или артельщик набирал артель 15 -20 человек, давал им задаток от 15 до 30 руб., и в марте месяце вся эта артель шла на сплава в бывшую Олонецкую или Новгородскую губернии. Первоначально вели подготовительные работы к сплаву. С такой артелью ушел работать и Николай. После этого он стал ходить бурлачить ежегодно вплоть до военной службы, а после военной службы до 45 лет.

Про свое бурлачество отец вспоминал с грустью, бурлачить он начал с 16 лет: «Набор в бурлаки производился в начале марта артельщиками. Артельщик давал задаток 20-30 рублей. За эту сумму нужно было попасть к месту работы, из этих денег нужно было оставить семье и часть из них <…....>. Большую часть пути идешь пешком, но кой - где нанимаешь подводу. С дому выходят около 20 -25 марта и часто распута застигает в дороги. Вообще дорога вытянет так, что с трудом доберешься до места работы. На работу придешь, спать некогда. Вот тут то и начинается каторжный труд. Сначала на подготовительных работах: сбиваешь плоты, харчевы, боны для перетаскивания через озеро и другие работы. На работу будят в 3 часа утра, в 4 уже выходят на работу. Работают до 9 часов вечера, а в другой раз и до 10. Вообще рабочий день вырабатывают 17 часов.

Утром так рано вставать неохота, но все - таки подымаешься (волей - неволей), но встаешь, так как специальные люди здесь дежурят и каждого бурлака разбудят. Позавтракаешь, берешь с собой краюху черствого хлеба и идешь работать на весь день. Днем обеда не было, хлеб съедали во время залоги, размачивая холодной водой. Вечером приходили на «шабаш», в 9 часов ужинали. Некоторые так за день устанут, что падали спать без ужина и не могли даже раздеть мокрой одежды, так и спали до утра. Но большинство ужинало.

Харчи были хозяйские, т.е. готовые. Варили в большинстве случаев рыбу, горох, кашу пшенную или гречневую, изредка было мясо - солонина. В кашу, рыбу, горох добавляли растительного масла. Продуктов было вдоволь, но однообразная пища быстро приедалась, рабочие ели неохотно. Хлеб был черствый, тоже вдоволь. Так что рабочие сплавщики работали на хозяйских.

Во время сплава хозяин рабочим не предоставлял ни брезентов, ни шалашей. Спали под открытым небом, а самое лучшее под елкой у норьи. «Норьей» называется следущее : срубают два сухих кряжа, один кряж срубают или «нащипывают», ложат на землю, а второй кряж на его наверх в таком виде зажигают. Эти обои кряжи горят и дают много жару долгое время. Обыкновенно сплава идут ранней весной, снег еще не сошел и прежде чем лечь спать нужно нарубить хвои и в другое время приготовить шалашик. Вот и отдыхай когда хочешь. Однажды был такой случай. С работы пришли как всегда в 9 часов вечера, поужинали и легли спать. Вечер был теплый, поэтому все ждали, что ночь тоже будет теплая, но получилось обратное. Ночью пал мороз и выпало снегу 6 вершков. Утром насилу поднялись и согрелись. Не много не погибли. Но что касается, что промерзают портянки или чулки к сапогам, так это обычное дело чуть не в каждое утро. Но бывает и обратное явление. Прозябнув изрядно, повалишься поближе к огню или побольше разложишь такового и в результате сожжешь портянки, или чулки, но был случай, что сжег тело и верхнюю одежду. За время болезни ничего не платили: живи как хочешь. Поэтому долго выздоравливать некогда. Работа на сплаве требовала умения и ловкости ездить на бревнах, разбирать заломы, спускать харчевы в порог и ряд других работ. Не редкость, если бурлак искупается с ног до головы в холодной весенней воды. Самой опасной работой в порогах считается разборка заломов и разлом «кос». На быстром месте реки набирается в одном месте куча бревен, так что закладёт до самого дна. На эту косу заходят от 3 до 5 человек самых лучших сплавщиков и с силой вытаскивают несколько дерев, которые держат весь залом. Бывают заломы, когда достаточно выдернуть 5-10 бревен, как он с шумом пойдет, тогда только успевай спастись в лодку, которая стоит под косой у камня. Бывали случаи, когда люди тонули или же с уплывшими бревнами уносило вниз по течению за несколько верст и для того, чтобы спастись бросались в воду и выплывали на берег. Не менее опасной работой считался пуск харчевой. Лоцманом назначался самый опытный бурлак, который хорошо знал речку и мог без вреда спустить харчеву в быстрых и опасных местах. Такая работа считалась опасной и малейшая оплошность лоцмана и харчева садилась на мель или на камень или заносило на косу. Хуже всего, когда харчеву заносило на косу, тогда один конец затопляло, а другой поднимало к верху. В это время успевай спасаться на косу. В более маленьких речках работать приходилось с берега. Служащий расстанавливал рабочую силу по носкам и вообще где задерживался лес. Где опасное место, туда два - три человека. Их обязанность: пропускать лес без задержки. Для более высокого подъема воды устраивали «моховые плотины», очищали речки от камней, бродя в воде по пояс.

Мной отработано на сплаве и в лесозаготовках до службы ( военной) 6 лет и после службы 16 лет, не считая тех лет, когда работал в своем уезде. Всего 22 года ходил по сплавам в Олонецкую, Новгородскую губернии, в Умбу Мурманский край и Кемский уезд. За период своей многолетней работы мне приходилось многое испытать. Много раз был на волосок от смерти. Был такой случай: нам было поручено поднять лодку цепями вверх по течению. Речка была очень порожистая с быстрым течением. Лодку стали поднимать бечевой. Семь человек бурлаков впряглись в лямку, нас, 3 человека остались на лодке, один за лоцмана, а нас двое с шестами - один на носу, другой около середины помогали подниматься. На одном носке сильным течением лодку откинуло дальше от берега, бурлаки нажали на бечеву и лодку опрокинуло. Я в этот момент схватил за бечеву, а также и другой товарищ. Нас по бечевке вытянули на берег, а лоцмана течением подхватило вниз, где был перенят другими рабочими. Таких случаев было много. За время сплава я получил хорошую специальность сплавщика, мог ездить на одном дереве как угодно хоть стоя, хоть сидя, и в быстрых, и в тихих водах. Я бы мог занимать хорошую должность на сплавах, например служащим, но <…....>. Как <…....>, так обязательно выругаю служащего. За работу меня уважали, но <…....> остерегались.

Выходных дней и отдыха не было, работали всю весну без отдыха. Первым выходным днем был Петров день 29 июня (ст. стиль). За этот период зарплата производилась. Опять же к Петрову дню выдавали авансом деньги. С получки <…....>, и 10-15 рублей пошлешь домой. Как дома жили с марта месяца и по июль месяц, видно не сладко. Когда уходил я с дому так знал, что дома оставалась семья 5-6 человек, скот без корму, нужно запахать землю и др. раб. 2-3 месяца без копейки денег. Кроме того сбавлял деньги тем, что <…....> имеющиеся гроши. Много положил здоровья, но ничего в жизни не получил. Как родился в бедноте, рос бедняком, всю жизнь жил в бедности и работал на других и умру в бедности». (Рассказал Николай Владимирович в 1923 г. (больной).)

Военная служба Николая Владимировича.

В 1884 году ноября 3 дня Николай был принят на военную службу. Неизвестно по каким причинам он был определен на службу в город Онегу, т.е. в местный гарнизон. Здесь ему жилось неплохо, так как часто видел родных и бывал дома. Срок службы 5 лет. В последний год он состоял в конвойной команде и сопровождал этапы с гор. Онеги в Архангельск. Сопровождая один этап с Онеги в Архангельск, он <…....>. Один из арестованных зашел в полицейское управление (дело было в Архангельске) и заявил, что один из сопровождающих конвоиров <…....> и арестованные разбрелись кто куда. Таким образом, Николай Владимирович был арестован и отдан Военному суду.

Военный суд приговорил к трем годам дисциплинарного батальона (у И.Н. написано - баталион) и был направлен для отбытия срока наказания в город Воронеж в дисциплинарный батальон. Направлен этапом и под усиленным конвоем. На пути пришлось пробыть в разных тюрьмах и ночевал насколько суток в знаменитой московской тюрьме или «Московский замок». В Воронежском дисциплинарном батальоне режим был тюремный и военный. Особенно жестокие условия были в первый год. Заставляли работать разные работы в другое время и непосильные. Начальство было придирчиво, за малейшую оплошность наказывало солдат. Садило в карцер, лишало хлеба и обедов, наказание розгами, пропускало через строй. Наказание «через строй» самое жестокое. Виновного раздевали, снимали тельную рубашку, два солдата поддерживали. Между двух рядов выстроившихся солдат, виновного вели под руки. Солдаты ударяли, кто что имел (палкой, плетью, розгами и т. далее), сзади шел офицер и наблюдал за солдатами, чтобы били сильнее. После такого наказания оставался кусок мяса. Вообще забивали насмерть.

До военной службы отец Николай Владимирович получил специальность шить одежду. И вот здесь, находясь в дисциплинарном батальоне, эта специальность ему пригодилась, он поступил в портновскую мастерскую. Здесь ему жилось несколько сносно. Но как не плохо, но он взял себя в руки и за все время не <…....>. За хорошее поведение ему было сбавлено наказание, вместо 3-х лет отбыл 2 1/2 года. Домой был выпущен в 1891 году 10 февраля.

Женитьба и семейная жизнь.

После окончания военной службы Николай Владимирович женился на Негодяевой Ольге Григорьевне в 1891 году.

Выписка из метрической книги за 1891 год следующая: «Означенный в сем билете рядовой Николай Каменев в Подпорожском приходе, Онежского уезда при том оного седьмого октября 1891 года повенчан первым браком с крестьянкой девицей Ольгой Григорьевной Негодяевой. Бракосочетание занесено в метрическую книгу 1891 год части второй под № 5. Что и удостоверяется подписями с приложением церковной печати. Октября 8 дня 1891 года».

Подпорожского прихода священник Михаил Васильевский.

Псаломщик Петр Сметанин.

Печать.

Интересный случай произошел у Николая Владимировича перед женитьбой и он тогда только понял насколько жадны попы.

Для того чтобы поп обвенчал, нужно было сходить к попу договориться о дне венчания и об оплате. Отец был солдат, и имел по закону право на венчание по сниженной ставке т.е. по 1 руб., но поп Васильевский потребовал, чтобы отец платил 5 руб. за венец: «Иначе я тебя венчать не буду» - говорит поп. После убедительной просьбы он согласился повенчать за 3 рубля.

Несколько слов о матери Ольге Григорьевне.

Ольга Григорьевна (быв. Негодяева), после венца Каменева, родилась 10 июля 1871 года – умерла 1941 г. 29 декабря 8ч. вечера (запись сделана рукой сестрой Ивана Николаевича – Анной), в деревне Амосовской, в семье крестьянина Григория Ивановича Негодяева (родился 1844 году умер 25 декабря 1914 года на 70 году). Кусок хлеба добывал в упорном труде.

Жена Григория Ивановича происходила из деревни Лахта - Анна Павловна (быв. Келарева). Сведений о рождении и смерти не указано.

Пропущен целый лист. Видимо, Иван Николаевич хотел написать о матери позднее, но не успел.

О том, как жилось, не приходится говорить. Жили плохо, бедно. Отец Николай Владимирович не <…....> не с детями и не с семьей, занимался <…....>. Если имелись на руках деньги так обязательно при удобном случае <…....>. Семья голодовала. Мы порой недели голодим, а недоедания были частые случаи. Были необуты не зимой не летом. Весной ходили в упорках без подошв. Из-за этого простужались и получали сильнейшие заболевания.

Вся тяжесть воспитания семьи ложилась на мать Каменеву Ольгу Григорьевну. Семья прибывала быстро.

Семья Каменевых

стоит с гармонью – Николай Николаевич Каменев

сидят: Иван Николаевич Каменев (автор дневника), Анна Каменева,

мать Ольга Григорьевна Каменева (Негодяева), Клавдия Каменева

фото из семейного архива внуков Клавдии Николаевны Каменевой

1. дочь Вера родилась 26 сентября 1892 г.(н/стиль)- умерла 9 мая 1924 г. (туберкулез легких)

2. дочь Надежда родилась 6 мая 1896 г. – умерла 12 апреля 1953 г. прожила 56 лет (написано рукой Анны Николаевны).

3. сын Александр родился 1898 г. 2 августа - умер 11 октября 1918 г. от «испанки».

4. сын Иван родился 25 октября 1902 года – умер в 1933 г. 5 декабря (туберкулез горла, гортани и обоих легких) - написано А.Н.

5. сын Николай родился 22 мая 1905 года – убит 15 марта 1942 года под Ленинградом.

6. дочь Анна родилась 29 октября 1910 г. – умерла 8 сентября 1990 года.

7. дочь Клавдия родилась 2 апреля 1914 года – умерла 16 января 2004 года.

Кроме того 14 лет с ними жили Владимир Николаевич и Анна Григорьевна.

Владимир <…....> нашу мать, а также и нас.

<…....> в семье происходил из - за детей. Владимир <…....>, что дети играют, бегают, плачут и т.д. Все это он <…....> матери. Отец по большей части не находился дома, он уезжал в Умбу, Кемь и т.д. на отхожие заработки, а если и был дома, так он не обращал на семейный грех внимания. Частенько вместе с отцом зав<…....>.

В <…....>

Отец, когда приходил домой <…....> так обязательно <…....>. Мать <…....> всех нас и <…....> своей матери.

Как мы росли, воспитывались, как вспомнишь, так становиться обидно. Праздникам мы были не рады. Обыкновенно к праздникам, (когда работал отец на своих заводах) <…....> Тут у нас <…....> сердца. Мы как-то невольно притихали, смех, игры, шутки пропадали. Мы, дети, <…....> и свою горькую жизнь и готовились к побежки. <…....>. Мать встречала его со слезами и просила деньги.

<…....>.

<…....>.

Особенно тяжело было детство у Веры, Надежды, Александра, у меня и Николая Николаевича. Нам пришлось испытать всего плохого.

Вся тяжесть воспитания ложилась на мать Ольгу Григорьевну которая кой как перебивалась, но все - таки нас вырастила до полного возраста. Отец не любил сельского хозяйства, поэтому землю обрабатывала одна мать Деревенские горланы на 7 человек дали земли на одну душу или около 700 кв. саженей. Вот изволь на таком наделе содержать семью, корову, лошадь и овец. Из-за того что не было корму, 4 года жили без коровы, сена накашивали мало, хлеба ничего, и почти большую половину лета приходилось работать по найму и тех же горланов. Поэтому, как только подрастали дети их с малых лет, отдавали в няньки, а в 12-13 лет в казачихи батрачить.

Громадную помощь оказывали матери по выращиванию нас её брат Василий Григорьевич и мать Анна Павловна. Когда не было коровы, бабушка Анна Павловна снабжала нас молоком, хлебом, разной одежонкой и т.д. Брат Василий Григорьевич давал матери денег на переручку.

Теперь даю краткое описание или биографию Веры, Надежды, Александра, Ивана, Николая, Анны и Клавдии.

Биография Веры Николаевны Каменевой (Медведевой).

Родилась в 1892 году 26 сентября (н/стиль) в дер Амосовской, Онежского уезда. Архангельской губернии.

В семье Николая Владимировича в это время было около 14 человек, жили совместно, Владимир Николаевич со своей семьей. Первоначально Веру вся семья любила. Поэтому она была в детстве очень избалована. Но по мере того, как Вера подрастала, а вместе с тем стали появляться и другие дети - Надежда и Александр, то избалованность стала не уместна. Тогда отец Николай Владимирович взял да и набил по задницы ремнем. «После того сразу стала умнее», - вспоминает мать.

Раньше я говорил, что отец любил <…....>, поэтому Вера уже в 8 лет была отдана в чужие люди в няни, в няньках она жила до 13 лет. 14 лет она была отдана в «казачихи» батрачить к зажиточным крестьянам.

Грамоте обучалась всего один год, больше не захотела учиться. С 14 лет и до 18 она ежегодно по летам нанималась батрачить в деревню Сафроновскую.

За работу платили ничтожную плату от 7 до 15 руб. за лето, а работать заставляли по 15 и 18 часов в сутки. Хлебом кормили вдоволь, конечно с водой холодной. Если напоят чаем, так обязательно при расчете делают удержание из заработка.

За поломку косы, граблей, вил, посуды и прочего, обязательно удерживали из зарплаты по стоимости сломанной вещи. В виде милости и доброты после окончания работы осенью давали отрабочую макушку хлеба.

Нанимались с 1 мая до 15 октября, т.е. до Покрова. Бедная казачиха все лето не знала покою и отдыха.

«Казачихи бедны люди,

их хозяюшки не любят»/

- говорится в одной народной песне. Так жила и работала Вера Николаевна до замужества. Зимой таскала воду Негодяеву Александру Павловичу за 40 коп. в месяц, носила от 5 до 10 ушатов в день.

Замужество.

В замужество была отдана 18-ти лет, за Медведева Николая Ивановича. Выходила замуж не по любви. Вера Николая Ивановича совершенно не знала. Выдана была по принуждению дяди Василия Григорьевича, который сказал, что «я Николая Ивановича знаю хорошо, если за него не пойдешь, так больше никогда ничем не помогу. Если пойдешь, так даю денег на свадьбу». Так под давлением дяди, Вера была вынуждена идти в замуж. Отец и мать совершенно были нейтральны.

Николай Иванович был совершенно безграмотным (таким и остался на всю жизнь). Работал на лесопильном заводе по укладке досок. Хозяйство вела его мать, вдова Марья Васильевна больная чахоткой.

Когда Вера пришла в такое хозяйство, то на её плечи были взвалены все работы по сельскому хозяйству (пашня, борона, посев, косьба и уборка сена, жатьё и молотьба хлебов и др. работы). Зимой, возка дров, сена, навоза и др. работа.

Во время войны в 1915 году Николай Иванович был взят на войну, где был ранен и контужен.

Такие непосильные работы сломили здоровье Веры Николаевны и она заболела туберкулезом легких. В 1924 году 9 мая она скончалась на 32 году жизни.

После смерти у Веры Николаевны остались дети:

Александра Николаевна Медведева родилась в 1914 году 17 марта (н/стиль) - умерла 1936 г. 16 апреля (от воспаления легких).

Таисья Николаевне родилась в 1921 году 7октября - умерла 1999 г. (?).

После смерти Веры, Николай Иванович женился во второй раз. Анна Ил., мачеха оказалась злой и лютой, стала изгонять девочек. Шура 10 лет ушла в няни в город, а Таську взяла бабушка Ольга Григорьевна.

Надежда Николаевна Каменева.

Родилась в 1896 году 6 мая н/ ст. (О ней ничего не написано. Оставлены листы.)

Александр Николаевич Каменев.

Родился 2 августа 1898 года - умер 11 октября 1918 года (от испанки).

Рос и воспитывался в бедности, перенеся всю тяжесть <…….> воспитания отца, голодовки и недоедания. Когда немного подрос, исполнилось 12 лет, Саню отдали на лесопильный завод работать.

Первое время он работал на заводе Поньга на клепки и багетки. Вязал в пучки клепку и багету. Работу эту хозяева завода на подряд подрядчикам. Подрядчики нанимали малолетков и платили им гроши. Вообще обсчитывали, обижали самым нахальным образом. За счет труда малолетков, подрядчики пьянствовали, а другие богатели. Когда Саня получил первую получку и отдал матери, так она долго плакала. Плакала не от радости, а от горя, от нужды, которую мы испытывали. 12 летнему Сане нужно было кормить семью, хотя и отец есть.

Моя автобиография.

Каменев Иван Николаевич.

Я родился в 1902 году 25 октября (н/стиль) в дер. Амосовской Онежского уезда Архангельской губернии в бедной крестьянской семье. Отец Николай Николаевич мало обращал внимания на наше воспитание. Обыкновенно весной он уходил на отхожие заработки, главным образом по сплаву в Карелию. Уходил, денег не оставлял и домой не присылал. Мать Ольга Григорьевна билась, как говорится, как рыба об лёд, стараясь прокормить семью. Она ездила в извоз, пилила дрова, шла в поденщину к зажиточным крестьянам. Но все - таки перебивались с воды на хлеб.

По словам матери, я родился хорошим мальчиком и до 3-х лет был полный и здоровый. На 4-м году стал худеть и стали получаться разные болезни. В 7 лет я болел воспалением легких. Был при смерти, но выздоровел.

Детство провел как дикарь, людей боялся, каких бы то не было встреч. Избегал, боясь показаться на глаза. Ходил только с младшим братом Николаем и с соседом Каменевым Николаем Александровичем (1904 г.р.), который, как и я, боялся людей.

Главным нашим занятием в детстве было следующее: как только весной начнет сходить снег с полей, как мы отправлялись по полям разыскивать стекла и баски. Обувь была худая, придешь домой обязательно все ноги в грязи. Бывали случаи, что в грязи так увязнут сапоги, что домой шли босиком, а с дому мать или сестра ходили и приносили обувь.

Второе занятие - охота за воробышками. Старались палкой, камнем, и т.д. убить воробышка.

Третье занятие - весной и летом разыскивали куриные гнезда. Для этого залезали под взвозы, на сараи, во взвозы, в ямы и куда только возможно. Забирали яйца и уходили куда-нибудь уничтожать. Деление производили так: разбивали яйцо, и из этого яйца пили все трое по очереди. Интересный был случай: в одном гнезде мы нашли 9 яиц и эти яйца все пили из одного по очереди - не хватило ума разделить поровну по три яйца. За разорение гнезд нас бранили, но мы избегали людей. С дому утром уходили чуть свет, а вечером приходили - темно.

Четвертое занятие - крали сахар, конфеты и калачи у бабки Каменева Николая Александровича. Один раз, доставая сахар со шкафа, мы опрокинули шкаф с чайной посудой. После этого Коля несколько суток не ходил домой. После отец унес его на руках. Так прошло детство. Так прошло и детство брата Николая Николаевича

Ученичество.

В школу был отдан учиться в 1912 году, т.е. в 10 лет. Родители совершенно не хотели отдать, так как я говорил плохо (сильно картавил). Но случайно учителя увидели меня и велели родителям, чтобы меня отдали в школу. Что и было сделано. В школе я сильно изменился. Во-первых, бросил хулиганство, прилежно принялся за ученье, много читал и т.д. Подпорожская школа была из 5-ти групп. Я полностью окончил её в 1917 году. Из Подпорожской школы поступил учиться в г. Онегу в В.Н.Уч. (не расшифрованы, думаю, что речь идет о Народном училище) 4-х классное, которое окончил в 1919 году в мае. Учился хорошо. Память была хорошая.

Автобиографию пишу в сильном болезненном состоянии температура 38,5 и даже выше до 39,3.

Летом во время каникул я работал на разных работах. В 1913 году на 11 году меня наняли пасти коров в деревне Амосовской, стадо около 55 коров по 65 коп с коровы на годовом содержании (?...).

Утром я еще ходил завтракать, а вечером ужинать не ходил. Очень стеснялся и стыдился. Несколько зажиточных крестьян не уплатили за пастьбу ни одной копейки.

В 1914 году в 12 лет поступил на лесозавод Поньга. Меня отправили на погрузку лодей в ночную смену. Работал около 20 дней. Потом отец сжалился и выдавал меня работать на Анду конюхом и кучером одновременно, тут я и проработал лето до ученья.

В 1915 г. и 1916 г. во время летних каникул работал на лесопильном заводе Поньга на разных работах. Работал в погрузке, переборке досок в откатке и накладке реек и много др. работ.

В 1917 г. работал на сплаве в Пороге по перегонке леса молем из с. Порог до Анды. Тут же работал отец и брат Александр Николаевич. В 1918 г. пас коров в д. Амосовской и в 1919 работал дома на с/хозяйстве.

В 1920 работал делопроизводителем в Подпорожском Волисполкоме до октября. В октябре уехал на с/хоз. курсы в Архангельск. На курсах пробыл до 1 декабря 1921 года. С курсов уехал не окончил. С курсов уехал не окончил. Главная причина, которая заставила бросить учение это болезнь левой ноги (Хроническая язва во всю левую голень). Я обращался к врачам, но врачи мне ни чуть не помогали, не обращали даже внимания. В декабре 1921 года приехал домой и сразу поступил на работу на лесопильный завод №36.

Начиная с этого времени до 1925 года включительно, я почти все время работал на лесопильных заводах то на 36, то на Поньге. Работу бросал. Когда боль в ноге становилась невыносимой. Заводские врачи не обращали внимания и не помогали. Были периоды, когда 10-15 дней с ноги не снималась перевязка. В это время накапливалось большое количество гноя, получалось гниение и запах. Раз врачи не помогали, то применяли домашние способы лечения. 1). Выдерживал в щелоку. 2). Выдерживал в табачном растворе. 3). Накладывал глину прямо на раны. 4). Разные пластыри. 5). Махорку прямо на раны и десятки других разных способов. Способ лечения махоркой самый мучительный и жестокий. Прямо на рану посыпалась или смоченная или сухая махорка. От этого я впадал в бесчувственное состояние. Совершенно терял память часа на 1 ½ - 2. Махорка ослабила остатки моего изнуренного организма.

В 1926 году работал частью на сплаве, а частью дома на с/хозяйстве.

В 1927 году поступил работать секретарем Подпорожского с/совета, работал ровно 1 год. В 1927 году я был помещен в Онежскую больницу, где пробыл 1 месяц, и нога была излечена. Был принят благодаря предписанию Онежского ВИКа. До этого на мою болезнь не обращали внимания. Нога болела 17 лет.

В 1927 году 15 июня вступил в Амосовский колхоз, тут же введен в состав правления Членом правления состоял с 1927 по 15.04.31 г. и с 20.04.32 г. по настоящее время.

За время нахождения в колхозе с 1927 по 1931 год мне пришлось много поработать по переделу и выделу земли как колхозу, так и единоличникам по нарезке участков, по привлечению членов, организации, хозяйственному укреплению и т. д.

Вынес всю классовую борьбу и досталось больше всех, так как я ближе всех был к колхозу. С 15.06.1927 году провел 15 общих деревенских собраний, столько же и заседаний правлений.

С 15.05.1928 и по 20.06.1931 года работал в Подпорожском кооперативе. Сначала продавцом, потом счетоводом и, наконец, председателем.

В 1931 году был произведен перерасход муки общегражданского фонда в количестве 6550 килограмм. Главным виновником в перерасходе был председатель сельсовета Суворов Павел Апол. (безграмотный). При сельсовете была создана прод. комиссия, которая и распределяла пайки.

Вся вина была взвалена на меня, и я был отдан под суд.

Суд, учитывая, что я социально опасный человек, присудил к одному году принудительных работ.

Отбывать принудительные работы был направлен в г. Архангельск. Епифанов Ал. С. (он работает в Онежском принудительном бюро) дал отношение, и в отношении указал, что направляются такие-то личности. Он считает за позор считать нас гражданами или вообще за людей.

Сначала в Архангельске работал на постройке Гортеатра. Таскал кирпичи, катал цемент, выгружал известь и многие другие работы.

Общежитие было - барак сколоченный из досок. Место для спанья сплошные двухъярусные нары. Теснота страшная. Здесь я пробыл 19 дней, после чего был переведен на вновь строящуюся шоссейную дорогу Исакогорка - Рикасиха. Здесь сначала работал счетоводом, а потом кладовщиком. Пробыл с 23 августа 1931 и по 6 января 1932г. 6 января этот участок ликвидировался и я был переведен в Архангельск IV, в Кузнечиху, красная церковь. Работал 1 месяц на заводе № 3 л/з 6 верста на разных работах. Всю зиму работал в сапогах. Я простудился и заболел гриппом. После гриппа получилось осложнение в горле. Тогда я получил горловой туберкулез. Обращался к врачам, они не обращали внимания, говоря, что пустяки, легкое воспаление, скоро пройдет.

За хорошее отношение к работе мне было сделано зачет рабочих дней и я был освобожден досрочно. Вместо года отбыл 6 1/2 месяца. Но на принудиловке получил болезнь туберкулез горла. Домой прибыл в начале марта. С 26 марта 1929 года состою членом ВКП(б) билет №1366540.

Когда присудили к одному году принудительных работ, то за это меня из партии не исключили, а PKK объявило строгий выговор со снятием с работы.

По отбытию принудительных работ я возвратился домой. Дома меня местная партийная ячейка выдвинула заведующим в Амосовским и Сафроновским производственными участками Попорожского объединенного колхоза. Руководя двумя колхозами, производил запись в трудовой книжки. Составлял ведомости на выдачу продуктов, производил выдачу продуктов и многие другие работы.

Кроме того, бригадира в Амосовском колхозе не было, мне приходилось руководить рабочей силой и расставлять. Почти ежедневно был на производстве и сам непосредственно работал: косил машиной, вручную, метал, пахал и т.д. Заведующим Амосовским и Сафроновским колхозом работал с 25 апреля 1932 г. по 1 января 1933 г. За этот период я окончательно заболел горлом. Врачебно-контрольная комиссия для лечения направила в Архангельск. В Архангельске после исследования признали у меня заболевание туберкулезом горла, гортани и обоих легких. Дали заключение о направлении меня для лечения на курорт Южный берег Крыма. Это было 10 января 1933 года.

После чего я снова был отправлен домой.

24 апреля 1933 года я получил путевку на курорт в Ливадию на южный берег Крыма. Попадать приходилось в самую распуту. Во время ледохода. Переправляясь через реку на Пороге, я окупался. С дому до Обозерской я шёл пеша 5 суток, таща на себе чемодан и хлеб. 5 суток попадал с Обозерской до Ливадии. Всего 10 суток. Я за дороги так измучился, что туберкулез из закрытой формы перешел в открытую. Температура 38. За время пребывания на курорте я нисколько не получил выздоровления, а день ото дня чувствовал ухудшение. На курорт прибыл 3-го мая и пробыл до 15 июня.

С курорта домой прибыл 21 июня. Прибыл очень слабым. Работать совершенно не мог. До 24 августа кое как с трудом ходил в поля и лес. 24 августа окончательно слег и по сие время лежу (сегодня 25 октября). С трудом схожу с нуждой.

Температура с апреля месяца утром 37, днем 38,5 и вечером в 5 час до 39, 3.

Сильно болит гортань и горло. При еде ужасная боль в гортани и горле, пишу глотаю с большим трудом и мученьем. Воду и молоко пить еще хуже, тогда получается сильный мучительный кашель. Пью только лежа. Состояние не излечимое.

День ото дня жду смерти.

25-го октября 1933 год.

Иван Николаевич Каменев.

Умер 5 декабря 1933 г. в 6 часов утра. Жил на свете 31 год 40 дней, (запись сделана рукой Анны Николаевны).