Каждый частный дом в Онеге имеет свою историю. Проходя по городским улицам, мы не всегда задумываемся над тем, кто и в каком доме жил. В первой половине ХХ века на проспекте Кирова в доме № 21 (сейчас дом № 31) проживала семья Николая Николаевича Трапезникова. В настоящее время этот дом перестроен и в доме живет другая семья ‒ Дмитриевы.

Новый год ‒ праздник семейный. Все ждут подарки и новогоднее чудо, которое обязательно должно произойти накануне или же в новогоднюю ночь.

31 декабря 1924 года по вечерним улицам Онеги шумно ходили ряженные, стучались в дома, чтобы поздравить хозяев с Новым годом и получить подарки. Ряженные постучались и в дом Трапезниковых, но их в дом не пустили: в доме ждали появления младенца на свет. Для семьи это был самый главный новогодний подарок. За несколько минут до наступления нового, 1925 года, в доме раздался детский плач. У дочери Николая Николаевича Трапезникова, Любы, родилась девочка. Роды принимала мать Любы, Анна Михайловна, которая до революции 1917 года, была известна в Онеге как уникальная народная целительница. Доказательством уникальности таланта Анны Михайловны может служить тот факт, что до революции со всей Архангельской губернии в Онегу к Анне Михайловне приезжали лечиться богатые люди дворянского, купеческого и промышленного сословия.

Семья Трапезниковых, г. Онега, 1929-30 годы.

Нижний ряд: Любовь Николаевна Трапезникова; Анна Михайловна Трапезникова; Лиля Ершова.

Верхний ряд: Юра Дроздов; Мария Николаевна Дроздова (Трапезникова);

Николай Николаевич Трапезников; Надежда Николаевна Трапезникова.

После прихода Советской власти большевики категорически запретили Анне Михайловне заниматься народными методами исцеления людей, но онежане (и сами большевистские комиссары) продолжали поздними вечерами тайно приходить к ней за помощью.

Родившийся в канун Нового года, ребёнок ‒ настоящее чудо. По поверьям, судьба новогоднего ребёнка должна сложиться чудесно. Новорожденную девочку назвали Лидией (Ершовой по фамилии её отца), но семья, а в будущем соседи, все подруги детства, знакомые и товарищи по работе называли ее Лиля.

Лиля Ершова (сидит) и Тамара Москвина (стоит), подруги детства, Онега, фото май 1931 г.

Лиля росла любознательной девочкой и внимательно изучала окружающий её мир. Когда она была маленькой и ещё не ходила в школу, мама на день рождения подарила ей коробку цветного пластилина. Лиля была счастлива и сразу же начала лепить из пластилина бабочек, цветы, жуков, корову, дома, лодки – всё, что видела, а эту коробку пластилина она очень берегла.

В начальных классах школы, в которой училась маленькая Лиля, рисование преподавал Николай Маркович Педерсен. Видя талант Лили и её стремление к изобразительному искусству, учитель часто, после занятий в школе, приглашал Лилю к себе домой, в гости к своей дочери Эмме. Дома, в домашней изостудии, он учил дочь и Лилю рисовать карандашами и работать акварельными красками. Так Лиля подружилась с дочерью Николая Марковича, а став взрослой всегда считала Николая Марковича Педерсена художником-профессионалом и своим первым учителем изобразительного искусства.

Николай Маркович Педерсен

Когда Лиля училась в третьем классе школы, умерла её мама, и Лиля осталась на воспитании у бабушки и дедушки. Несколько раз её родная тетя Надежда Зубцова (Трапезникова) увозила Лилю из Онеги в Москву. В Москве Лиля знакомилась с культурной жизнью большого города: ходила в театры, музеи, на художественные выставки. Из Москвы Лиля присылала восторженные письма бабушке и дедушке, подробно сообщая им о своей московской жизни.

Лидия Ершова с тётей Надеждой Зубцовой (Трапезниковой) в Москве, 1934 г.

В детстве с Лилей произошёл удивительный случай. Однажды к вечеру она с бабушкой и дедушкой сидели за столом, и пили чай. На дворе была гроза, которая вскоре закончилась, и из-за туч появилось солнце. Вдруг возле входной двери раздалось тонкое жужжание и из замочной скважины, увеличиваясь в объёме до 13‒20 см. в диаметре, медленно в комнату влетела оранжевая шаровая молния и начала медленно, словно разглядывая что-то, летать по комнате. Дед тихо сказал: «Молчите и не шевелитесь». Шаровая молния подлетела к столу, медленно покружилась над головами каждого, «села» сверху на самовар, «посидела» и медленно влетела в печь. Дед скомандовал: «Все на улицу!» Втроём выбежали во двор и стали смотреть на крышу дома. Из печной трубы медленно появилась шаровая молния, «посидела» на трубе, громко взорвалась и исчезла. Исчезла и печная труба ‒ с крыши посыпались мелкие обломки кирпичей к ногам дедушки, бабушки и Лили.

Будучи взрослой женщиной, Лидия Николаевна удивлялась этому случаю, говорила, что кто-то очень сверхразумный наглядно продемонстрировал ей (Лиле), дедушке и бабушке школьную задачу на сообразительность: «А и Б сидели на трубе, А ‒ упало, Б ‒ пропало. Что осталось на трубе?».

В 14 лет Лиля осталась одна: умерла бабушка, через две недели умер дедушка, а надо было продолжать жить и учиться. Помогали знакомые, соседи, деньги присылала тётя Надя из Москвы.

На протяжении учебы в школе, умея хорошо рисовать, Лиля была членом редколлегии школьной стенгазеты. Общественная работа школьным художником развивала у Лили Ершовой стремление к профессиональному изобразительному творчеству.

После окончания 7 класса, продолжать обучение в школе Лиля не могла и в октябре 1940 года по направлению районного исполкома 16-летнюю Лилю приняли на работу в Онежское районное отделение Госбанка СССР. Сначала на должность ученика, затем ‒ счетовода бюджетной группы. Она решила для себя, что в банке поработает несколько лет, сдаст экстерном экзамены за среднюю школу и будет поступать в художественное училище.

Этим планам сбыться дано было не скоро.

В июне 1941 года началась Великая Отечественная война. Лиле в тот год не было ещё 17-ти лет. О дальнейшей учебе не могло и быть речи. Хотелось хоть чем-то помочь фронту, борьбе с немецкими фашистами. По направлению Онежского райкома комсомола, Лиля пошла на курсы сандружинниц без отрыва от производства. После окончания курсов, вместе с другими девушками, Лиля ночами дежурила в госпитале, который в октябре 1941 года переехал из города Волхов в Онегу.

Лида Ершова Онега, 09.02.1941 г.

Что такое война Лиля узнала от офицера химических войск Красной Армии, с которым познакомилась в Онеге перед началом Советско-Финской войны 1939 года. Из Онеги офицера направили на Финский фронт, где во время боя он с группой бойцов заблудились в лесу и на финской территории попали в плен к финнам. Финны на своей стороне выловили в лесу 300 советских бойцов и офицеров и решили их уничтожить. Всех пленных загнали в большую яму, финские солдаты принесли баллоны с хлором к краю ямы, надели противогазы и пустили газ. Хлор ‒ тяжёлый газ стелется по земле, медленным туманом сползая в яму с живыми советскими военнопленными. Когда яма начала наполняться газом, офицер-химик тихо сказал стоявшим рядом солдатам и офицерам: «Если хотите жить, мочитесь в носовые платки, прикладывайте платки к лицу, закрывайте глаза, падайте на землю и дышите через свою мочу. Моча нейтрализует хлор». Многие бойцы не поверили офицеру и погибли. Когда финны ушли, несколько выживших поседевших советских бойцов вместе с офицером-химиком вылезли из ямы, перешли линию фронта и пришли в расположение своей воинской части. Этого офицера Лиля повторно встретила в Онеге, в госпитале, в который он попал после ранения в 1941 году. В госпитале молодой, но совершенно поседевший раненный офицер, по секрету рассказал Лиле эту военную историю о войне и о себе.

Л.Н. Бавер (Альбом) Из воспоминаний (Онега). Госпиталь, 1941 год. Бумага, карандаш, 1980

В госпитале катастрофически не хватало медицинских сестёр и санитарок, и дружинницам поручили ночные дежурства в госпитале. По графику каждый вечер после работы несколько девушек приходили в госпиталь и всю ночь работали санитарками и медсестрами. В госпитале постоянно был дежурный врач, а весь медицинский персонал вечером уходил на отдых. Утром не спавшие девушки шли на работу. Вскоре в госпиталь прибыло пополнение профессионального медицинского персонала, и начальство госпиталя отменило круглосуточные дежурства сандружинниц.

В ноябре 1942 года Лилю приняли вольнонаёмной на фронтовой полевой склад военно-технического имущества Карельского фронта, где она работала бригадиром до сентября 1943 года.

«Штаб склада-барак, где профессор в погонах

Имущество – техника, прибывает в вагонах…

…………………………………………………

…………………………………………………

На стене большое полушарие, флажки на нём

А у заснеженного Бубеля глаза краснокарие,

И как будто он агроном…

Политрук Петренко смотрит внимательно,

На минуту зайдёт в отдел,

Скажет слово ласкательно,

А сам ночи не спит – ест бессонница:

Фронтом Гитлер в дом смертью ломится.

Мой начальник Гольдин не успел побриться

Ах, как неприятно! Ночью кабель грузил –

Всё понятно.

Но Артюшин – старшина подпишет, отошлёт –

Доверием дышут.

Старший лейтенант Семёнов печалится:

Шлёт письма в Ленинград – возвращаются.

Эх, война, разлука страшная!

Я готов пойти в бой врукопашную…»

Бавер – Л. Ершова, 1943 г.

В 1943 году Лиле шёл 19-й год, и во время работы на складе она познакомилась с молодым офицером Владимиром Бавером родом из Харькова, который служил начальником аэродромной радиостанции в девятом отдельном учебно-тренировочном авиационном полку, базировавшемся на Онежском аэродроме. Молодые люди стали дружить и встречаться. В день освобождения Харькова от гитлеровцев, Володя предложил Лиле выйти за него замуж и получил согласие. Свадьба прошла скромно: присутствовали несколько сослуживцев жениха, сослуживцев и подруг невесты.

Так Лидия Ершова стала Лидией Бавер.

После свадьбы Владимир способствовал переводу жены на службу вольнонаёмной в свою авиационную воинскую часть на должность машинистки (медстатистика) медчасти.

Передвижная радиостанция наведения самолётов на аэродром, Карельский фронт, ВОВ, Онега.

Зимой в Онеге на поверхности земли температура часто опускается ниже ‒40, а на высотах 1 и более километров температура воздуха значительно ниже. Когда советские самолёты приземлялись на аэродроме, механики вынимали из самолётов обмороженных лётчиков и эти скрюченные неподвижные «статуи» заносили в медчасть, раздевали донага и вместе с медиками растирали лётчиков скипидаром ‒ и лётчики оживали. Если обмороженных лётчиков было много, к растиранию их тел скипидаром привлекались все свободные от службы солдаты и офицеры.

В медицинской части Лида вела секретную статистику: сколько обмороженных лётчиков растёрли скипидаром, сколько раз лётчик ожил, сколько лётчиков умерло от обморожения. Полученные статистические данные Лида передавала в штаб и в особый отдел. В то военное время в системе Военно-воздушных сил Красной армии существовал секретный приказ о пределе числа оживлений обмороженных лётчиков, после которого лётчиков комиссовали, даже если медики признавали их совершенно здоровыми.

Красная Армия уверенно теснила гитлеровцев за границы СССР. Авиационная воинская часть, в которой служили Володя и Лида, готовилась к передислокации на новое место, ближе к фронту, и Володя с Лидой начали задумываться о своём послевоенном будущем.

Л.Н. Бавер (Ершова), Москва, 1944 г.

Летом 1944 года Лида экстерном сдала экзамены за десятилетку и получила аттестат о среднем образовании. Оставив в Онеге родительский дом на попечении своего школьного учителя Н.М. Педерсена, Лида переехала жить к родителям мужа в Москву. Отец Володи сразу же прописал невестку в комнате, которую занимала его семья в коммунальной квартире в доме на Колхозной площади и сказал: «Лидочка хорошо рисует и ей надо обязательно учиться в художественном институте».

После революции 1917-го года родной дядя Володи постоянно работал профессиональным натурщиком во всех московских художественных студиях, курсах и ВУЗах. Его лично знали и очень уважали известные московские художники, в том числе и преподаватели Московского института прикладного и декоративного искусства (МИПИДИ), перед которыми дядя Володи организовал просмотр художественных работ Лиды и познакомил её с будущими преподавателями. Всем художникам очень понравились работы Лиды, но, к сожалению, вступительные экзамены в институт уже закончились и будущей студентке преподаватели настоятельно рекомендовали для дальнейшего совершенствования мастерства поступить на подготовительный курс МИПИДИ.

Отец Володи, досконально знавший делопроизводство, помог Лиде оформить все документы, необходимые для зачисления её на подготовительный курс в институт. После успешного окончания подготовительного курса в 1945 году Лида была зачислена на первый курс института.

После окончания войны командование направило Владимира учиться в Москву в Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е. Жуковского. Молодая семья воссоединилась и началась мирная, послевоенная жизнь. Военная академия предоставила Владимиру с супругой комнату в военном городке на окраине Москвы.

В 1948 году у Лиды и Володи родился сын Александр.

После окончания художественного института Лидия Николаевна Бавер (Ершова) работала художником в Мастерских декоративного и прикладного искусства Московского отделения Художественного фонда СССР.

Окончив учёбу в военной академии, Владимир был направлен на службу в Харьков, в его родной город. Работал военным преподавателем в Харьковском высшем военном авиационном училище лётчиков (ХВВАУЛ). Целый год он жил на съемной квартире, потом военный гарнизон предоставил Владимиру ведомственную жилплощадь в Харькове, и Лида с сыном переехала на постоянное место жительства к мужу в Харьков.

Владимир Бавер и Лидия Бавер, Харьков, 1958 г.

В Харькове Лидия Николаевна Бавер (Ершова) сначала работала художником в Харьковском областном товариществе художников, позже ‒ художником в Харьковском отделении Художественного фонда СССР, ещё позже параллельно ‒ скульптором на Харьковской скульптурной фабрике.

Первые годы работы в Харькове Лидия Николаевна выполняла заказные художественно-оформительские работы, но вскоре освоилась в новом коллективе и начала заниматься авторской творческой работой для участия на художественных выставках.

Авторский диапазон творчества Лидии Николаевны очень широкий: эскизы, скульптура, декоративно-прикладные и монументальные работы, графика, живопись и поэзия.

Работа с глиной, гипсом, камнем – физически очень тяжела для женщины-скульптора, но желание творчески мыслить и создавать свои произведения, было непоколебимым. Помимо скульптурных произведений Лидия Николаевна создала ряд художественных работ из стекла: витражи, мозаики, хрустальные вазы.

Л.Н. Бавер (Ершова) в мастерской

Решение всех технических трудоёмких проблем и работ принимал на себя муж Лидии Бавер. Для размокания глины он привёз в художественную мастерскую из военного училища большой подвесной топливный бак со списанного военного самолёта. Привёз списанные металлические уголки и доски, изготовил стеллажи. По чертежам Лидии Николаевны в военных мастерских мастера-сверхсрочники изготовили металлические скульптурные поворотные станки и наборы инструментов скульптора: скульптурные стеки (резцы для мокрой глины) и зубила для обработки камня.

Среди скульптурных работ, выполненных Л.Н. Бавер (Ершовой), есть бюст её мужа, Владимира.

Лидия сфотографировала Владимира возле его бюста, Владимир проявил плёнку, напечатал фото и написал на оборотной стороне фотокарточки такие строки:

Создала верная подруга

Физиономию супруга.

Владимир Бавер удивлён:

«Помилуйте, да это сон!»

Стоит на тумбе голова:

«Да, неужели же моя?»

До революции 1917 года в Харькове классические витражи из цветного стекла в свинцовой оправе (шинке) проектировал и лично изготавливал только граф Бекетов Алексей Николаевич (1862‒1941), известный архитектор, художник, Заслуженный деятель искусств УССР.

Сегодня даже в Харькове, мало кто знает, что Лидия Николаевна возродила искусство харьковского витража: взяла заказы в Художественном фонде, договорилась с заказчиком и создала эскизы классических витражей. Для изготовления по эскизам и картонам витражей пригласила нескольких технически грамотных харьковских художников-исполнителей и научила их методикам уникального витражного мастерства. Позже, художники начали самостоятельно создавать свои эскизы витражей, собственноручно изготавливать витражи и создали мощнейшую академическую школу витража в Харьковском художественно-промышленном институте (ХХПИ), ныне Харьковская государственная Академия дизайна и искусства Украины.

Среди эскизов витражей, сохранилась фотография эскиза, на котором изображен уголок Онеги, города детства и военной юности Лидии Николаевны.

Л.Н. Бавер ОНЕГА, эскиз витража, бумага, акварель, 64х86 см. 1988

На рубеже 60-х годов Лидия Николаевна создала две серии фигурных барельефов для оформления территорий стадиона Харьковского тракторного завода и пионерского лагеря «Артек», множество пейзажей, натюрмортов маслом на картоне и холсте.

Л.Н. Бавер (барельеф для Артека, Гурзуф), работа в пластилине для формовки и отливки в мастике папье-маше, конец 50-х

Л.Н. Бавер (барельеф для стадиона ХТЗ, Харьков), работа в пластилине для формовки и отливки в алюминии, конец 50-х

Особенное место в её творчестве занимают графические работы, выполненные тушью на бумаге. В 1980 году онежанка закончила серию графических работ на тему: «Из воспоминаний ‒ Онега». На этих графических листах художник тушью изобразила эпизоды из своего онежского детства.

Л.Н. Бавер (Альбом) Из воспоминаний (Онега). Детство. Пилим дрова. Бумага, тушь, 1980

Л.Н. Бавер (Альбом) Из воспоминаний (Онега). Детство. Рыбак на озере. Бумага, тушь, 1980

В 1964 году Лидию Николаевну Бавер (Ершову) приняли в Союз художников СССР, а после объявления государственной независимости Украины ‒ в Союз художников Украины. Работы Лидии Бавер неоднократно экспонировались на художественных выставках: областных (Харьков), республиканских УССР (Киев), Всесоюзных СССР (Москва), Международных (Япония и другие страны).

Лидия Николаевна принимала активное участие в педагогической профессионально-художественной и общественной работе:

В 1950‒60 гг. ‒ личный наставник будущих известных советских (и российских) художников: Стрижак Николая Георгиевича (1926‒2003) и Сулягина Владимира Сергеевича (1941 гр.).

В 1960‒70 гг. ‒ по поручению Харьковского областного Союза художников СССР преподавала в харьковских изостудиях ДК «Строитель» и ДК Железнодорожников. После окончания изостудии многие студийцы стали профессиональными архитекторами и художниками.

В 1970‒80 гг. ‒ постоянно избиралась на должность казначея профсоюзной организации Художественного фонда СССР Харьковского областного Союза художников СССР.

Художественная мастерская Лидии Николаевны находилась на противоположном конце города, а дорога на работу и домой занимала почти 4 часа. На работу Лидия Николаевна уходила рано утром и возвращалась поздно вечером: творческой и заказной работы было много. Она очень уставала: на домашние дела у неё уже не оставалось ни времени, ни сил. Её муж, в это время инженер-подполковник, нуждался в заботе и семейном уюте, в хорошем питании. Как следствие, в 1974 году супруги расстались, прожив вместе 30 лет. Вскоре Владимир вновь женился, а Лидия замуж не вышла ‒ всю себя посвятила изобразительному искусству.

В выставочной художественной жизни Лидии Николаевны был удивительный случай. В середине 80-х годов ХХ века она принимала участие в Художественной выставке советских художников в Японии, в галерее мадам Накимура. По согласованию с Министерством культуры СССР и Правлением Союза художников СССР мадам Накимура со своими помощниками и фотографом лично посещала творческие мастерские художников и выбирала только живописные работы для выставки-продажи в своих выставочных залах в Японии. В художественной мастерской Лидии Николаевны мадам Накимура очень понравился натюрморт «Одуванчики», и эту работу японцы увезли в Японию.

Л.Н. Бавер, натюрморт «Одуванчики», 79,7х49 см., масло, картон, середина 80-х годов ХХ века

Однако, к большому удивлению харьковских живописцев, через несколько месяцев экспозиции «Одуванчиков» на выставке японцы вернули картину вместе с Японским выставочным каталогом, в котором напечатаны цветное фото картины и краткая биографическая справка о Лидии Николаевне Бавер (Ершовой). Харьковские художники, ездившие на открытие выставки в Японию, рассказали, что японцы массово посещали выставку, большими группами долго внимательно рассматривали натюрморт «Одуванчики», но не покупали эту картину. Что послужило причиной отказа японцев купить замечательный натюрморт? Для японцев изображение на натюрморте оказалось неприемлемым. Логически рассуждая, определяем неофициальное название, которое могли дать японцы натюрморту «Одуванчики» ‒ «Соблазн Смерти». Почему? Пояснение таково: на переднем плане картины перед вазой с одуванчиками лежат конфеты – это соблазн японца. Исторически японская культура запрещает изображать опавшие листья и опавшие лепестки цветов – это знак Смерти, который обязательно принесёт беду в дом японцу. Натюрморт изображает одуванчики, созревшие семена которых, словно маленькие парашюты, раздувает и разносит ветер. Гонимые ветром, семена (семена Смерти) опускаются на землю, и весной из них вырастают новые цветы (цветы Жизни). Японцы ассоциируют с физической смертью человека изображение цветущих одуванчиков (живых), цельных головок созревших одуванчиков с вызревшими семенами (момент Смерти), а так же «лысых» головок одуванчиков (мёртвых) уже без семян (без семян Смерти). Лежащие на столе конфеты (под одуванчиками, возле места падения семян Смерти) могут быть отравленными или старыми с плесенью (это жизнь Смерти). Японцы не должны прикасаться к этим конфетам! Если японец захочет взять ракетки и волан, чтобы играть в бадминтон, ракетки обязательно зацепят вазу с одуванчиками Смерти, ваза упадёт и разобьётся, семена Смерти разлетятся во все стороны и принесут Смерть всей Японии. Если японец осторожно достанет волан и ракетки, возьмёт конфеты и начнёт их есть во время игры в бадминтон, он обязательно подавится конфетой, задохнётся и умрёт. Японцы извинились и не купили эту картину…

С начала 90-х годов Лидия Николаевна Бавер (Ершова) несколько раз участвовала на Харьковских областных выставках. В последние 15 лет жизни Лидия Николаевна создавала аппликативные орнаменты из цветной бумаги и писала стихи. После 2000 года 3 планшета с аппликациями экспонировались на её последней Харьковской областной художественной выставке. После перенесённого инсульта Лидия Николаевна творчески работать не могла и 18.02.2007 года умерла в Харькове.

Л.Н. Бавер (Осень) Картон, масло, начало 90-х

Весь перечень работ Лидии Николаевны Бавер (Ершовой) достаточно велик. Многих работ уже нет: после провозглашения независимости Украины в бывших советских организациях её работы были списаны и уничтожены. Почти все авторские живописные работы находятся в частных коллекциях в Украине и в других странах. В независимой Украине появилось много миллионеров, которые стали коллекционерами. Для создания своего личного имиджа культурного человека, украинским миллионерам надо было срочно и дёшево создавать свои коллекции из картин художников, официально признанных Украиной. Примерно 15 лет назад Верховная Рада Украины приняла Постановление об изъятии работ некоторых украинских художников из художественных музеев Украины и продаже этих работ на украинских аукционах. Музейные работы Лидии Николаевны Бавер (Ершовой) вошли в этот список.

Л.Н. Бавер. Внешний вид конструкции малой формы, оформления территории стадиона ХТЗ, Харьков, конструкция - литая сталь, барельеф - литой алюминий 1956-1957

К алюминиевым анодированным барельефам (диаметр 60 см.), установленным на неохраняемом стадионе Харьковского тракторного завода, круглосуточно имели свободный доступ все желающие. Барельефы на стадионе простояли несколько лет, а потом их украли харьковские самодеятельные «художники», чтобы с барельефов отлить гипсовые формы для массового копирования барельефов и дорогого оформления колхозов по трудовым соглашениям за наличный расчёт.

В настоящее время сохранилась лишь часть оригиналов авторских работ на бумаге, картоне и негативы фотоплёнок в личном архиве единственного сына Лидии Николаевны, который сегодня живёт в Харькове.

Лидия Николаевна Бавер (Ершова) награждена государственными наградами СССР и Украины. Мечтала показать свои художественные работы у себя на родине ‒ в городе своего детства ‒ в Онеге, но при её жизни эта мечта осталась неосуществлённой. Её сын Александр Бавер хотел бы передать работы матери в Онежский музей, но по законам Украины, с территории Украины запрещён вывоз за границу оригиналов художественных работ, созданных до даты объявления независимости Украины.

Сегодня с целью сохранения творческого наследия Лидии Николаевны в России, можно лишь изготовить цифровые копии её художественных работ для дальнейшей экспозиции на её художественной выставке в Онеге. Александр Владимирович Бавер художник-профессионал, предлагает цифровой печатью изготовить на бумаге и холсте точные копии работ Лидии Николаевны, профессионально оформить работы, вставить в рамки, упаковать в ящики и отправить багажом в Онегу, но на это нужны значительные материальные средства.

Поэтому Александр Владимирович прислал мне в электронном виде пока только малую часть фото из своего личного архива.

В декабре 2014 года в читальном зале Онежской городской библиотеки, планируется открытие небольшой выставки фото творческих работ Лидии Николаевны Бавер (Ершовой), посвящённой 90-летию со дня её рождения (31.12.2014). Может быть, эта маленькая художественная выставка в Онеге станет частью осуществлённой мечты нашей талантливой онежанки.

© В.В. Елфимов, А.В. Бавер, 10.09.2014.