МАЛО осталось в Онеге, да и в стране тоже, ветеранов и участников Великой Отечественной войны. А встретить нынче среди них боевого лётчика - и вовсе редкость. Ведь именно авиация несла в той войне, если брать в процентном отношении, наибольшие потери, соперничая лишь с бронетехникой.

Но если танку, по расчетам стратегов, отводилось на поле боя до двух часов «жизни», то штурмовику-истребителю - не более 15-20 минут. Так зачастую и случалось... Немногие фронтовые асы дожили до Победы (вспомните фильм «В бой идут одни старики»), а тем более до наших дней.

Тем ценнее то, что в нашем городе живет такой человек: Алексей Николаевич СУВОРОВ. Ему 84 года. О жизни этого ветерана можно написать книгу. Но пока в его архиве лишь три или четыре вырезки из нашей районки 70-90-х годов: фото передовика производства, несколько строк об его трудовых успехах. Да еще небольшая заметка о том, как А.Н. Суворову вручили в онежском военкомате награду, нашедшую героя спустя полвека...

ДОРОГА В ОБЛАКА.

Алексей Николаевич родился в 1920 году, в деревне Быково Вилегодского района нашей губернии. После окончания семилетки, как и многие молодые люди той поры, пошел учиться на летчика, записался в архангельский аэроклуб, находившийся на острове Ягодник.

Сдал зачеты на пилота учебного самолета У-2 и, совершив на нем 51 самостоятельный полет, получил документ об успешном окончании аэроклубовской учебы. Маршруты тех учебных полетов были довольно протяженными: от Архангельска до Верхней Паленый, Емецка, и домой, на Ягодник.

Хорошо знал Алексей Николаевич и главные «голубые ворота Севера» тех лет - аэродром на Кегострове. В 1937-1939 годах был дежурным по аэропорту. В задачу дежурного входило принять и сопроводить в самолет пассажиров и груз. Работы было много. Тогда в Кегострове базировались самолеты ПР-5, По-2, Ег-2, выполнявшие рейсы в Мезень, Каргополь, Нарьян-Мар, Усть-Цильму, Котлас, Березник.

В Онегу регулярных полетов еще не было, хотя санитарные и заказные рейсы уже выполнялись на самолете У-2 (он же По-2, знаменитый «небесный тихоход»).

Аэродром в Онеге еще строился, и посадочной площадкой служила поляна на территории нынешнего городского стадиона и школы №4. Вблизи от поляны находились жилые дома, и был случай, когда самолет, выполнявший санитарный рейс, ударился о стену избы и разбился...

Базировались на Кегострове и военные самолеты, прилетали на АНТ-6 известные на всю страну полярные летчики Михаил Водопьянов, а еще - Котов, Фарих... Однажды, на глазах Алексея, целых три истребителя И-16 при взлете упали в озеро. В топливе оказался конденсат воды...

В 1939 году Алексея Суворова призвали в армию.

ВОЙНА.

Сначала его направили в учебный взвод (г. Белая Церковь), потом на аэродром в украинском городе Овручь. Там и встретил весть о начале войны, оттуда начали отступать до Сталинграда.

В первые годы войны Алексей выполнял наземные работы: выдавал на складе боеприпасов необходимые для боевых вылетов патроны, снаряды, бомбы. С 1943 года, в должности стрелка-радиста, он участвует в боях. Летают за линию фронта бомбить вражеские позиции. Так, на бомбежку столицы Венгрии Будапешта русский экипаж американского самолета Б-25 (эти машины шли в СССР по лендлизу) с Алексеем Суворовым «ходил» десять раз! И возвращался на базу. На венгерской территории, у озера Балатон, узнали о капитуляции Германии.

За войну северянин имеет награды: орден Отечественной войны второй степени, медали... Но и в послевоенные месяцы экипажи летали бомбить уже учебные цели, на полигон близ Балатона.

В конце 1945 года авиаполк перевели под Житомир. Оттуда и демобилизовался А.Н. Суворов и в звании старшего сержанта вновь прибыл на Кегостров.

ОНЕЖСКИЙ «НАЧПОРТА».

Несколько месяцев Алексей Николаевич был начальником аэропорта в заполярном селе Несь, затем, в 1946 году, переведен начальником в Шенкурск, там была крупная база самолетов По-2, а в 1949 году - назначен начальником аэродрома в Онеге. В документах той поры он уже фигурирует как «аэропорт». С той поры А.Н. Суворов стал нашим, онежским...

Но можно ли назвать тогдашний наш аэродром аэропортом? Пожалуй, нет. Да, в годы войны на нем стояли «ястребки» И-16, взмывали в небо отремонтированные в онежских авиамастерских истребители и бомбардировщики. Однако после окончания войны аэродром опустел и захирел, хотя он имел взлетную полосу длиной в 1270 метров (сейчас лишь 650 метров). Но регулярных пассажирских или грузовых рейсов так и не было. А именно при этом условии авиаплощадка или аэродром приобретает статус аэропорта...

Прежний начальник аэродрома, по фамилии Ралдугин, выкопал у взлетной полосы лишь землянку, да еще установил цистерну для приема 12 тонн авиатоплива, - рассказывает Алексей Николаевич. В землянке находилась лампа для подогрева мотора самолета По-2 и черно-белый старт. Эту фигуру, в форме перевернутой буквы «Т», я должен был выкладывать в начале летного поля, с учетом направления ветра.

Конусов и щитов, обозначающих габариты взлетной полосы, не было. Летом я снимал дерн и заливал образовавшиеся пустоты жидким мелом - так и обозначал «входные» знаки для пилотов. Посадочных огней тоже не было. При ночном полете сторож разжигал у летного поля жаровню, ее свет и служил «огнем». Не было и аппаратуры для радиосвязи и метеонаблюдений. Все это появилось значительно позже, уже в 60-х годах...

На летном поле онежане пасли коров, коней и коз. (Знакомая картина, не правда ли?). Нередко вбивали кол и привязывали рогатую дерезу прямо посреди взлетной полосы на длинную веревку. И не дай Бог, если бы По-2 зацепился за ту веревку или кол...

Самолет По-2 был главным «гостем» на онежском аэродроме в 40-50-х годах. Ежегодно, с 15 мая по15 сентября, на По-2 по заказу лесхоза выполнялись облеты лесов района. При обнаружении лесного пожара летчик-наблюдатель (летнаб) лесоохраны бросал в ближайший поселок вымпел-донесение с координатами очага огня.

Этот же По-2, при необходимости, совершал рейсы в села Прионежья. Доставлял ту да врача, партийного или хозяйственного чиновника, педагога в школу или груз. Перевозка других пассажиров носила единичный характер. Так что авиация тогда, как и сейчас, была еще не для всех...

Власти города (опять же обидная аналогия) в конце 40-х не помогали аэродрому ни в чем. Топливо для По-2, которое привозили на станцию в товарных вагонах, начальнику аэродрома приходилось везти до места на перекладных, самому искать машину. Своих автомобилей у него не было. Кстати, и в штате аэродрома числилось лишь два человека: А.Н. Суворов да сторож по фамилии Кондратюк. Сам начпорта был и мотористом, и заправщиком, сам отвечал за сохранность груза и вел бухгалтерию.

Летнабом от авиалесоохраны в те годы был Владимир Ковешников (он погибнет при катастрофе вертолета Ми-1 в Красноборском районе). Механик, обслуживающий самолет, приезжал в командировку с Кегострова, оттуда же и летчик По-2 Владимир Балабанов. Да еще был в 50-х годах молодой пилот, москвич Владимир Соловьев. Он тоже работал по линии Онежского лесхоза. Трагически погиб. Тот случай, когда По- 2, едва не протаранив городской Дом культуры, упал у его крыльца, помнят старожилы. Помнит и А.Н. Суворов, это было при его руководстве. Но - расскажет чуть позже, чтобы не нарушать хронологии...

С «ДРОВЯНОГО» АЭРОДРОМА.

Памятны ветерану полеты на По-2 уже в онежском небе. Ведь А.Н. Суворов, не утратив юношеский навык, порой летал вместе с пилотом или летнабом на лесооблеты и по деревням. Так знакомился с неродным ему Прионежьем. Живо рассказывает, как зимой возили рыбу из Калгачихи, а в канун 1 сентября кидали «калганам» с высоты По-2... школьные учебники. Как-то приземлились в колхоз, в Носовщину. А взлететь - нельзя: земля раскисла от дождей. Пришлось подкладывать под колеса самолета дрова - плоские дилены.

Дал пилот газу, и По-2 ушел ввысь с «дровяного» аэродрома. А еще были рейсы в Чекуево, Прилуки, Клещево... Была и посадка на аэродром Онеги в темноте. Благо, сторож Кондратюк догадался разжечь жаровню...

С 1954 года в Онеге, кроме По-2, стал базироваться трехместный Як-12, Он возил почту и пассажиров, главным образом начальников, в Архангельск, летал и по району. В том же году на трех таких машинах у нас работали геологи из Ленинграда, вели аэрофотосъемку района, искали полезные ископаемые. Полеты продлились до глубокой зимы. И чтобы выпустить их самолеты домой после долгого бурана, пришлось Суворову нанимать трактор и убирать снег почти до самой земли! Самолеты взлетали как будто из туннеля! Но, обошлось. А с 1956 года начал летать и привычный всем нам Ан-2.

В 50-х годах у аэродрома по-прежнему не было связи с самолетами и Архангельском. Начальник звонил по телефону на онежскую почту, а с нее по телеграфу на Кегостров шла «молния» о прилете или вылете самолета. Прогнозы погоды приходилось узнавать на городской метеостанции... Правда, вместо землянки для нехитрого имущества аэродрома и своего рабочего кабинета А.Н. Суворов построил в 1952 году домик из бруса. Брус возил из Шелексы, с рыбзавода.

Зимой аэродром не укатывали - нечем было. Зато самолеты могли взлетать «на все стороны света» - лишь бы против ветра. А в 1953 году на аэродром в Онеге встал Н-ский авиаполк. Это - отдельная глава в судьбе А.Н. Суворова.

АВИАПОЛК.

Авиаполк в составе 2С самолетов «Спитфайр» и батальона аэродромного обслуживания (БАО) пробыл у нас около трех лет. У взлетной полосы появилось двадцать оборудованных стоянок, военные привезли с собой автомашины, трактора - всю технику для обслуживания своих самолетов. Территорию аэродрома обнесли «колючкой», установили вышку и КП. Впрочем, аэродром продолжал принимать гражданские самолеты, никуда не делся и лесопатрульный По-2. Да и гражданский начальник, как прежде, исполнял свои обязанности. Но теперь, чтобы пройти на аэродром, требовалось разрешение военного дежурного, да и о вылетах нужно было докладывать на КП.

Штаб авиаполка разместился в Доме Воробьева (ныне типография и редакция «Онеги»), казармы солдат и столовая - около стадиона, склады у больницы. Клуб военных летчиков был в Троицком соборе. Офицеры-пилоты снимали квартиры, а в казармах жили рядовые из обслуги аэродрома и самолетов. Боевые машины полка выполняли учебные полеты, обстреливали «условного противника» на полигоне.

Случались и ЧП. Однажды военный авиатехник провернул винт «Спитфайра», не убедившись в том, разряжен ли пулемет. И получил смертельное ранение. Как-то два солдата убили старшего лейтенанта-летчика, украли его мотоцикл и покинули полк. Но далеко не ушли, их поймали уже за рекой.

Летчики полка выполняли тренировочные прыжки с парашютом. Один из пилотов в 1954 году разбился. У него завился купол парашюта. Не обрезав стропы, летчик дернул за кольцо запасного. «Запаска» тоже завилась за основной парашют, парашютист погиб.

В 1956 году полк сменил место дислокации. Самолеты «Спитфайры», как морально устаревшие, были уничтожены прямо на онежском аэродроме.

Вот теперь и пришла пора рассказать о «налете» лесопатрульного По-2 на Дом культуры.

ЛЕГЕНДА И БЫЛЬ.

В очередной книге онежского краеведа В.В. Киселева «Сказки и легенды Нюхчозера», вышедшей в свет в этом году, есть глава «Воздушная любовь». В ней пишется о том, что некий военный летчик полюбил онежскую девушку, но она не отвечала взаимностью.

Узнав, что девушка увлечена репетициями в Доме культуры, пилот решил объясниться в любви так: посадить самолет у крыльца ДК и вручить ей цветы. Но при подлете зацепился за деревья и разбил боевую машину, после чего был отправлен в далекий гарнизон... Увы, но это выдумка. На самом деле все было иначе.

Пилота звали Владимир Соловьев, - говорит А.Н. Суворов, он был из Москвы, работал у нас в командировке - выполнял облеты лесов. Молодой, недавно окончил училище, но никакой зазнобы в ДК у него не было. В тот день, 18 августа 1956 года, летчик был пьян. На площади у Дома культуры (а шло какое-то народное гулянье) он встретил авиатехника. Поспорили меж собой. Техник сказал: «Ты без меня самолет не заведешь». «А вот и заведу. Запущу мотор и без тебя!», - заявил Соловьев и направился к аэродрому.

Караульный солдат, охранявший самолеты, не пропустил его, хоть пилот и уверял: дескать, у Малошуйки горит лес, требуется срочный вылет. Солдат позвонил в штаб, сообщил о просьбе дежурному - капитану Горохову. Тот, не удостоверившись у «гражданского» коллеги, то есть у меня, или в лесхозе, поверил и приказал пропустить летчика к патрульному По-2. Караульный выполнил приказ и даже помог Владимиру Соловьеву запустить мотор, провернул винт.

Взлетев, Соловьев сделал пару кругов над вечерним городом, прошел и над Домом культуры. Но во время одного из виражей ему не хватило запаса высоты, самолет задел левой плоскостью за столб с проводами, вырвал его и упал прямо у крыльца ДК.

Ступени «очага культуры» оказались залиты горячим маслом. Пилот Владимир Соловьев был еще жив, он умер по пути в больницу. По-2 затем сожгли за городом, в овраге, а капитана Горохова, признав виновным, разжаловали и судили военные. Хорошо еще, что самолет не взорвался при ударе о землю! Вот такая она, правда...

ЗЕМНАЯ ЖИЗНЬ.

Алексей Николаевич Суворов уволился с должности начальника аэродрома в 1957 году. На замену подготовил Валентина Семеновича Елфимова, месяц вводил его в курс дела. Может, поработал бы и еще, но одна из комиссий, регулярно прилетавших для инспекций с Кегострова, обнаружила, что авиатопливо якобы хранится с нарушениями. И после этого кегостровское начальство предложило А.Н. Суворову стать заместителем у B.C. Елфимова. Алексей Николаевич не согласился и подал рапорт об увольнении.

После выхода на пенсию он работал в организациях Онеги, немало лет был машинистом тепловоза в карьере Покровское. Там его и фотографировали для нашей газеты как передовика.

В бытность начальником аэропорта не до снимков было, а самолеты и в 60-70-х годах фотографировать не рекомендовалось... Да и фотоаппараты тогда в Онеге были далеко не у всех. У А.Н. Суворова есть лишь одна фотография, где он при парадной форме, в фуражке с «золотыми» крылышками…

Онега, 14 сентября 2004 (104)

Илья Иконников