Когда в справочнике моего сотового телефона, где все абоненты записаны строго в формате «Фамилия Имя», появился некто «Князь», это вызвало легкое раздражение. Этот «Князь» нарушал кропотливо выстроенную и лелеемую мной систему: «Карманов, Кедрина, Киров...» И вдруг: «Князь». Ну ничего, вот доберусь до этого острова и узнаю, как тебя звать, — утешал я себя. В конце мая, стоя посреди болота за двести километров от Череповца, я пытался набрать Князя от «белого камня за поворотом» — единственного места, где, по словам повстречавшихся рыбаков, была сотовая связь. Одинокая «палочка» на экране трепыхалась, умирая, а Князь, который должен был забрать нас на лодке и привезти на легендарный остров Чаронда в Кирилловском районе, не отвечал. «Только экстренные службы», «Не обслуживается»... Я поймал себя на мысли: хрястнуть бы телефон с размаху о белый камень или приподнять белый камень, положить под него телефон и опустить белый камень. Это бы заодно навсегда решило проблему пугающей неорганизованности присутствия «Князя» в справочнике, но...

Один на острове губернатор

Князь все же встретил нас в небольшом рыбацком поселке на берегу озера Воже. Мы узнали его сразу: худощавый мужчина с тросточкой разговаривал с рыбаками, видимо, справляясь о нашем приезде. Белая кепка с английской надписью «CAPTAIN» венчала морщинистое, обветренное лицо. Князь улыбнулся и некрепко пожал руку, приказав загружаться побыстрее, чтобы успеть до темноты. Его друг Игорь ждал на второй лодке у берега. Мы вручили паромщику обещанный блок сигарет, канистру бензина для мотора и тронулись.

К Чаронде прибыли уже к полуночи и под громкий лай встречавшей нас собаки по кличке Рея прошли в дом Князя Алексея — единственного постоянного жителя и полноправного хозяина всея Чаронды, из-за своего положения и носящего данный ему народом феодальный титул.

— Сейчас свет сделаю, — пообещал дядя Леша («Да называйте, как вам удобнее!») и в ту же минуту заревел дизельный генератор. Централизованного электричества в Чаронде отродясь не было.

Прошли в жарко натопленный покосившийся дом с низким входом.

— А, это друг мой, — смутился хозяин, вытаскивая сидевшего за столом плюшевого то ли медведя, то ли какое-то другое животное в армейском берете. — Его все за разных зверей принимают. Я и сам не знаю, кто он.

На стене старые часы с замутненным стеклом показывали полночь, но назавтра торопиться было некуда, и Князь загремел немногочисленной посудой.

— Я здесь родился, а потом в Мурманске жил, — наполнив стопочку, откинулся он на «хозяйском» кресле — кожаном сиденье от вазовской машины, закрепленном на деревяшках у окна. (Так дым от сигареты идет не в дом, а на улицу.) — Раньше тут много людей было, а потом колхоз закрыли, все разъехались. Сейчас я один. Летом гостей принимаю, зимой рыбаки ездят на снегоходах. Один раз на машинах приезжали по льду, так это они по Интернету сговорились. А у меня и лодка, и снегоход. В магазин сплаваешь раз в месяц, вон там деревня есть... Еды закупишь, муки, чтобы хлеб печь.

Как Князь чиновников проучил

Несмотря на труднодоступность, Чаронда пользуется популярностью не только у рыбаков, но и у туристов и паломников, посещающих местную разрушенную церковь. Правда, турист здесь все больше специфический: московские бизнесмены да чиновный люд на крутых катерах. Князь Алексей за свою жизнь повидал немало путешественников, но некоторых запомнил особо. Так, пытались как-то столичные предприниматели наладить в Чаронде бизнес и возить сюда столичных же отдыхающих. Привезли однажды таких — они легли на старом пароме и пролежали три дня безвылазно, оставив после себя горы пустых бутылок и прочей дряни. Князь к «туроператору» сразу направился и, потрясая кулаком, потребовал мусор со своего острова убрать. А самих туристов иначе проучил.

— Они меня как-то окликают: «Слышь, мужик, где тут у вас купаются?» — вспоминает дядя Леша. — Хм, странный вопрос: лежат на пароме, кругом вода... Ну я им и говорю, раз воды не видят: «Это далеко идти, вон там у церкви!» Что ты думаешь, пошли!

А другой раз Князь Алексей соседа-дачника напугал. Созвонились с местным «губернатором» очень солидные люди и пообещали прилететь отдыхать аж на вертолете. Дядя Леша не удивился, вызвался встретить и попросил по обыкновению лишь блок сигарет. Вертолет все не прилетал, а курить страсть как хотелось. Алексей решил стрельнуть у соседа сигарету да сболтнул походя: «Сейчас вертолет прилетит, отдам тебе сигареты!»

— Он подумал, что у меня крыша едет, сигарету дал и смотрит как на дурака. А тут вдруг на самом деле вертолет садится! Тут уж я на него смотрю: «Видал?» Привезли они мне сигареты, а себе водки немерено. Неделю тут пили.

Но больше всего Князь Алексей гордится тем, как однажды против власти пошел. А дело было во время встречи губернаторов Вологодской и Архангельской областей. Правительственный кортеж на катерах шел по Воже да по обыкновению разгонял случайных рыбаков на лодках. «К берегу принять, пропустить колонну!» — кричали по громкой связи. Всю рыбу распугали. Но «глава» Чаронды со своей «казанки» быстро дал понять, кто тут главный, показав колонне кукиш и обругав незваных гостей крепким словцом.

— Что им, озера мало?! — и сейчас стоит на своем Князь.

Выборы в Чаронде уже давно не проходят, но единственный житель по этому поводу не переживает. Заезжали к нему как-то агитаторы сразу от нескольких партий, подарили свои флаги. Эти флаги мужики теперь по зиме втыкают в лед, чтобы обозначить сети, делая таким образом озеро Воже случайным символом многопартийной системы.

Что случилось с Чарондой

Почта, магазин, рыбацкая артель, колхоз, школа — все это раньше было в Чаронде. Стоял даже телефон, с которого звонили не только в Москву, но и подальше. Сегодня бывший сельсовет — это изрядно осевшее здание без окон и с рухнувшей печью. В десятке метров дальше, на берегу, церковь постройки XIX века, внутри которой стоит третий — последний — дизель-генератор, дававший электричество всей деревне. Говорят, два предыдущих мужики спалили по пьяни, а этот сгорел сам. При пожаре стены церкви изрядно закоптились и фрески испортились. Стоявшая рядом колокольня рухнула тоже где-то в это время, остались руины.

Друг Алексея Игорь, подвозивший нас на второй лодке, раньше жил в Чаронде постоянно, а теперь вместе с супругой приезжает сюда на лето из Череповца. Жена пенсионера Тамара Алексеевна в 1970-е годы трудилась фельдшером здесь же и как сейчас помнит весь списочный состав. Сто жителей.

— Сначала школу закрыли, потом колхоз перевели, жители стали уезжать, — вспоминает женщина. Она сама предложила нам зайти к себе во двор: посмотреть на тридцать цыплят, образцовые грядки, плетеный забор, угоститься копченой рыбой. — Кому охота за 15 километров водой детей в школу возить. Конечно, скучно здесь сейчас бывает, но это если живность не держать. А если как мы, то некогда скучать, всегда дело найдется. Но вот внуки не хотят сюда ехать, разве что на неделю, ведь дед телевизор только вечером включает, электричество экономит, а что тут еще делать?

Немногочисленные дачники промышляют в основном рыбной ловлей: улов можно сдать на «материке». А вот охотиться обитатели Чаронды не любят. Уток здесь считают и вовсе за домашних животных, а с лосями дружат, помогая им выхаживать заплутавших детенышей. Правда, звери есть звери, и княжеского кота Максима по зиме, видать, утащили лисы.

— Хороший был кот, — переживает местный глава, отвечая на вопрос о расплодившихся мышах. — Рыбу кинешь — он на земле не ест, несет к миске в дом. Мышей вообще не ел, но ловил исправно: наловит, в горку сложит во дворе, мол, поработал. А жарко, так в лодку заберется и спит там. Свою лодку знал, в чужую ни-ни...

Прощание с Князем

На Князя Алексея дачники молятся: как-никак и за домами присмотрит, и от пожара спасет, если что. Как-то ведь и здесь тушили траву, загоревшуюся от кучи сжигаемого мусора. Дяде Леше помогают кто как может, но в прошлом году не уберег он себя. Заглох ночью на озере на своем «буране», да в лютый мороз. Искали Лешу до утра, но что в кромешной тьме на таком пространстве увидишь?

Три месяца после этого лежал «губернатор» в больнице, потерял несколько пальцев на ногах и с тех пор обзавелся тростью.

Князю, кажется, все равно, когда к нему приедут и когда от него уедут. Время на Чаронде теряет свой смысл, и можно уплыть с острова сейчас или вечером, а можно погостить еще денек в старом, но уютном княжеском доме, где любому предоставят скрипучую кровать и крепкий чай. Можно посидеть часок-другой на автомобильном кресле с плюшевым то ли медведем, то ли кем-то другим и, глядя на озеро через открытое окно, почувствовать себя единственным и полноправным хозяином этой древней местности. Можно сходить до Игоря, он без проблем разрешит взять свою лодку, которая не прикована никакими цепями, и уплыть на ней от берега, наблюдая за качающимися на воде пластиковыми бутылками — обозначениями рыбацких сетей. А можно дойти до церкви, рядом с которой купались московские туристы, забраться внутрь, чтобы не дул ветер, и взгромоздиться на одно из поваленных бревен, представляя, как горел генератор и какой, должно быть, творился переполох.

— Возвращаться отсюда в Мурманск смысла не было. Началась перестройка, катавасия вся эта, — философствует Князь Алексей. — Я ведь сам водитель всю жизнь, двадцать лет на дальнобое отработал, всю Россию и СНГ прошел. Последние годы на предпринимателя пахал, так 24 часа работал и получал копейки. Зачем мне все это? Тут я сам на себя работаю, сам себе хозяин. Мне 53 года сейчас, и мне эти города никогда не нужны были. Москвичам деньги девать некуда, вот они и ездят сюда. Один вон хочет на речке рядом церковь ставить, но кому она там нужна? Кто туда пойдет? Видел я эту Москву. Помню, в Челябинск груз везли, решили сдуру на трех КамАЗах через Красную площадь проехать. Не дали нам проехать, развернули. Ничего хорошего в Москве не знаю, а тут все хорошо.

Обратный путь от Чаронды до рыбацкой деревушки занял чуть больше времени: решили, что обойдемся и одной лодкой.

— Андрей, ты ведь мне фамилию свою так и не сказал, а как я тебя в телефоне запишу? У меня там уже двести человек, — протянул на прощание руку правитель Чаронды.

— Знакомое дело, — я вытащил визитку, но фамилию самого Князя спрашивать уже не хотелось. Его присутствие в моем справочнике и без того обрело какой-то свой, бессистемный, дезорганизованный, природный смысл.

Справка.

Как родилась и умерла Чаронда

Поселение Чаронда возникло в XIII веке на Беломоро-Онежском водном пути. В середине XV века село принадлежало Есипу Окишеву. В 1474 году оно было пожаловано Кирилло-Белозерскому монастырю. В 1566 году при Иване IV Чаронда перешла в опричнину. После смерти Ивана IV Федор Иоаннович закрепил ее за Дмитрием Годуновым. В это время Чаронда стала крупным торговым центром края, приказчиком Годунова там был построен большой гостиный двор. В XVII веке Чарондская округа являлась самостоятельной областью с воеводой и приказным аппаратом. В 1610-е, во времена окончания Смуты, Чарондская округа была разорена. В 1708 году Чаронда стала городом, центром Чарондской области, которая была включена в состав Архангелогородской губернии. В 1719 году город был передан в Белозерскую провинцию Санкт-Петербургской губернии, а в 1727 году отошел к Новгородской губернии. В 1775 — 1776 годах Чаронда потеряла статус города. В 1776 году, уже как село, Чаронда была включена в состав Кирилловского уезда Новгородской губернии и находилась в его составе до 1918 года. С 1927 по 1931 год Чарондский сельсовет входил в состав Петропавловского района Ленинградской области. В 1931 году село Петропавловское было переименовано в Чарозеро, соответственно название района также было изменено на Чарозерский. Население сельсовета составляло 664 человека. С 1937 года этот район вошел в состав Вологодской области. В 1955 году Чарозерский район был ликвидирован и Чарондский сельсовет вошел в состав Кирилловского района. 17 декабря 1970 года решением Вологодского облисполкома Чарозерский сельсовет был упразднен и его территория перешла Печенгскому сельсовету. В 2007 году в Чаронде оставалось всего восемь постоянных жителей.

Андрей Ненастьев