Публикация № 724Белое море (Онежский залив)    (рубрика: Разное)

ОБ ИЗОБРАЖЕНИИ БЕЛОГО МОРЯ НА КАРТАХ XV-XVII вв.

Первые попытки изобразить на карте Белое море относятся к XV в. Это была эпоха, когда в картографическом изображении земного шара господствовала концепция греческого ученого Клавдия Птолемея (II в.), представлявшая собою систематизированную сводку географических знаний древних. Об авторитете этого имени наглядно свидетельствует тот факт, что с 1475 по 1600 г. вышло 42 издания его трактата «География». К трактату было приложено 27 карт земной поверхности.

Скудость сведений о полярных областях Земли Птолемей смело восполнил домыслом. Отраженные на карте фантастические представления приобретали определенную силу доказательности, а авторитет и имя великого ученого служили последующим картографам основанием для слепого заимствования и перенесения на свои карты всего того, о чем они сами ничего не знали.

Издатели картографического наследия Птолемея не стеснялись вносить изменения и дополнения. Путем сопоставления ряда изданий Птолемея удается вывести типичную схему изображения Севера Европы, которая четко дана в Ульмском издании Птолемея 1482 г. (Этот и последующие фрагменты карт приводятся с изменением масштаба и на них опущен ряд деталей, не имеющих прямого отношения к данной статье.)

Изображение Севера Европы в Ульмском издании «Географии» К. Птолемея 1482 г. (25, л. XXIX).

На этой карте находим Скандинавский полуостров (norbegi, gottia). Балтийское море с о-вом Готланд (gottia), Ботническим и Финским заливами. На северо-северо-восток от Ботнического залива в материк вдается крупный залив Ледовитого моря. Надпись на берегу залива — Pilapelant — привязывает его к землям финской лопи (pilapi?), давая некоторое основание для того, чтобы увидеть в нем Белое море. О гигантском заливе океана, расположенном еще восточнее, эта схема молчит.

Среди ранних изданий Птолемея особое место занимает небольшая карта Севера Европы (Europe tabula XI (25, стр. 49) (м. 1:15 880 000) датчанина Клавдия Клавуса, приложенная к итальянскому изданию «Географии» 1427 г.

Деталь карты Севера Европы К. Клавуса. 1427 г. (уменьшено)

Здесь северную Скандинавию, омывают три моря: Ледовитое (Congelatum mare). Мрака, (Tenebrosum mare) и Спокойное (Quetum mare). Морем Мрака древние называли Атлантический океан и на карте Клавуса эта надпись ошибочно стоит восточнее Ледовитого моря, т. е. Северного Ледовитого океана. Спокойное море с цепью островов является фактически заливом Ледовитого моря, т. е. с юга в залив впадает крупная река с островом в устье. Размещение на берегах этого залива земель дикой лопи (Wildhlappeladi) и финской лопи (Findhlappia), его положение между 70 и 63° с.ш., также как и само название залива морем («спокойным» по сравнению с суровым и бурным Ледовитым морем) говорит за то, что перед нами первое, и достаточно верное, изображение Белого моря, причем сравнительно крупное.

XVI век знаменовал собой процесс перехода от фантастического изображения Севера Европы как «земли незнаемой» до контуров, достаточно знакомых нашему современнику.

В истории вопроса о становлении изображения Белого моря на картах необходимо выделить период до появления карты Северной Европы Олауса Магнуса (1539 г.), карты, которая сыграла большую роль в последующем изображении Белого моря.

На земном глобусе Иоганна Шёнера 1523/24 г.

Деталь земного глобуса И. Шёнера. 1523/24 г. (23. л.1).

очертания Северной Европы в целом выполнены по Птолемею, но Скандинавский полуостров назван Сканией, а перешеек между Ботническим заливом и Белым морем (без названия) — Лапией. На глобусе причудливо уживаются реальность с вымыслом: северная часть упомянутого гигантского восточного залива океана именуется Куронским морем, а южная — Пиорским морем (возможно «Печерским»). С юга в этот залив впадают две крупные реки. Левобережье западной из рек называется «Колмогора» и таким образом река идентифицируется с Северной Двиной, которая впадает «не туда».

На карте обоих полушарий Герарда Меркатора, вышедшей в 1538 г.

Деталь карты обоих полушарий Г. Меркатора. 1538 г. (26, л. 29)

название «Колмогора» (Холмогоры) выполняет роль реального опознавательного знака Белого моря. Эта ранняя карта знаменитого голландского картографа представляется попыткой отметить на карте результаты плавания древних скандинавов в Белое море, известные по скандинавским сагам (Например, знаменитое плавание в страну бьармов норвежца Оттара из Халогаланда, датируемое 70—80-ми гг. IX в. <20, стр. 19—20>, а также происшедшая в 1222 г. торговая поездка в Бьармию на 4 кораблях норвежцев Андреса Скьальдарбанда и Ивара Утвика, известная по саге о короле Хаконе, сыне Хакона <9, стр. 46>.) и по трудам Сакса Грамматика (1150—1220). Здесь узкий и длинный залив протянулся из Атлантического океана на восток примерно по 70—71° с. ш. и отделяет Финляндию, Корелию, Пермию и Колмогору от лежащих еще севернее Югории и «Хунгары». По мнению Карла Энкеля изгибающаяся слегка на юг восточная часть этого залива приближается к полярному кругу примерно по меридиану, который совпадает с осью Горла Белого моря. Залив не назван. В него впадают три реки: две из них имеют общее устье на Холмогорах.

Такое изображение залива, ведущего на Холмогоры, является исправленным вариантом этого залива на глобусе 1537 г., созданном Геммой Фрнзиусом при участии Герарда Меркатора. На глобусе Фрнзиуса начало этого залива соединялось с Финским заливом (Sinus Rutentcus) сплошным водным путем через 2 крупных озера и 3 реки.

Как у Шёнера, так и у Герарда Меркатора изображение Белого моря, опиралось в конечном счете, на мореходные источники. Наметилась реалистическая тенденция показа Белого моря, хотя средства ее осуществления были крайне примитивны и произвольны.

Рассмотренный выше материал требует отказаться от ставшей традиционной точки зрения, что Белое море впервые появляется только на карте Олауса Магнуса в 1539 г., указать на изображение этого моря еще в XV в. и назвать Клавдия Клавуса первым, кто в 1427 г. крупно и однозначно показал Белое море на карте Европы.

Крупным событием в картографировании Севера Европы явилась «Carta marina» Олауса Магнуса (м. 1:3 475 000), напечатанная в 1539 г. в Венеции.

Деталь «Karta Marina» О. Магнуса, 1539 г. (уменьшено) (6. к.II)

Иконографическая часть карты отразила результаты поездки Олауса Магнуса по Лапландии в 1518—1519 гг.

Мы придерживаемся мнения В. Кордта Б. П. Дитмара, Карла Алениуса и других, что Lacus Albus («Белое озеро») карты Магнуса — это Кандалакшский залив Белого моря, как некое олицетворение целого по его части. Е. А. Савельева признает этот водоем изображением Кандалакшского и Онежского заливов Белого моря, но в статье о «Морской карте» Олауса Магнуса, помещенной в настоящем сборнике допускает, что это озеро о6ъединяет собой представление о трех водоемах: Белом море, Белом озере и Ладожском озере. От Скифского океана «Белое озеро» отделено перешейком «Бьармии», призванным изображать основание Кольского полуострова. Южнее «Белого озера» лежит Карелия. Магнус помещает Северный Полюс (буквы «Р.А.», см. рис выше) вблизи берегов Скандинавии и Lacus Albus оказывается лежащим между 81°30' и 88°30' с.ш.

Карл Энкель и отчасти Джон Гралунд полагают, что это «Белое озеро» изображает Ладожское озеро. Такое толкование представляется неубедительным. К востоку от Финского моря на карте Магнуса имеется безымянное крупное озеро. На его берегу, в устье реки, вытекающей из его юго-восточного конца и впадающей в Финское море, стоит Кексгольм. Географическое положение данного озера, наличие на его берегу крепости Кексгольм, а также упомянутой реки, которая отождествляется с Невой, позволяет признать в нем Ладожское озеро.

В пользу отождествления «Белого озера» с Кандалакшским заливом дополнительно свидетельствует то, что и «Белое озеро» и Кандалакшский залив протянулись с северо-запада на юго-восток.

На северо-восточном берегу Lacus Albus Олаус Магнус поместил селения Берга и Старигур, а на юго-западном — Хиутта, которые на картах XVI в. служат опознавательными знаками «Белого озера», даже если оно дается без названия. Все три названия пока представляют загадку. Карл Алениус указывает, что Берга может соответствовать Кандалакше, Порьей Гу6е или Умбе, а Старигур — селению Варзуга, либо лежащему западнее селению Старобаба.

У Магнуса «Белое озеро» помещено очень близко к восточной рамке карты и широкая водная артерия, примыкающая к его южному концу, уходит за рамку. Пользующемуся картой остается гадать — река это, или протока и откуда она берет начало или куда ведет. В трудах Магнуса ответа на этот вопрос нет. Естественно, что такая недосказанность привела к разным толкованиям и картографическим «доработкам».

Несколько западнее из того же Lacus Albus берет начало водный путь через Карелию к Финскому морю (Mare Finonicum). Путь пролегает через озеро Нигер и заканчивается под Выборгом.

Заимствованное у Магнуса представление о Белом море, как о внутреннем бассейне, нашло оригинальное отражение у Себастьяна Кабота на его карте земного шара, датируемой первой половиной XVI в. Северный берег Европы лишен крупных заливов. Lacus Albus лежит на одной широте с Ботническим заливом и является вершиной очень длинного Финского моря. Связь с Финским морем здесь предельно упрощена.

Как было показано на рисунках 1 и 2, Клавус, Шёнер и Меркатор еще до появления «Carta marina» дали на картах и на глобусе залив, ведущий на Холмогоры. Пусть это было сделано примитивно, но залив появился, и последующие картографы должны были с этим фактом считаться.

Герард Меркатор был, по-видимому, хорошо знаком с «Историей Дании» Сакса Грамматика. Во введении к своему многотомному труду Сакс писал, что в точке, от которой берег Норвегии поворачивает на восток, начинается большой залив, Grandvik, который дальше расширяется. По описанию Энкеля, на глобусе Герарда Меркатора, созданном в 1541 г. это расширение представлено в виде изгиба полярного континента в направлении в.—с.—в. и отклонения южной береговой линии на юго-восток южнее Полярного круга с последующим изгибом снова на с.—с.—в. Таким образом появляется большой открытый залив, который Меркатор в соответствии с Саксом называет Granduicus Sinus. Это название сохранялось на картах в течение 4-х десятилетий, хотя его смысл в дальнейшем изменился.

В те годы авторитет Олауса Магнуса — известного шведского ученого — был безусловно велик. Нельзя было игнорировать его крупный картографический труд, выражая в категоричной форме недоверие к данному изображению северных земель Европы. «Albus Lacus» принимали как догму, но старались увязать его существование с заливом Грандвик, как это сделал, например, Меркатор на карте Европы, помеченной 1554 г.

Деталь карты Европы Г. Меркатора, 1554 г. (14, л.4)

Меркатор точно воспроизвел Lacus Albus и Бьармию Олауса Магнуса, но дорисовал то, что, по его представлению, осталось у последнего за рамкой.

Восточнее «Белого озера» Меркатор поместил залив Грандвик с островом и монастырем Соловки. Очертания этого залива, наличие мыса Swentinoz и Соловецкого монастыря взяты Меркатором с карты России литовца Антония Вида, созданной около 1537 г., но на этой карте, как и на карте Видa, изданной в 1555 г. в Данциге, в залив не впадает ни одной реки. (М. И. Белов отмечает, что карта 1555 г. по многим признакам составлена А. Видом в старорусской картографической манере и на основании русских чертежей, возможно доставленных ему бежавшим из Москвы окольничим Иваном Ляцким .) У Меркатора безымянная водная артерия превратилась в проток, точнее пролив, соединяющий «Белое озеро» через Грандвик с водами Ледовитого моря. Бьармия стала полуостровом. Одновременно Меркатор сместил Lacus Albus (по сравнению с сеткой Магнуса) к югу примерно на 12 градусов. На берегу пролива дано крупное селение Норденберг. Так две традиции изображения Белого моря оказались связанными с единой водной системе. Компромисс был найден.

Поскольку в залив Грандвик помещен остров с Соловецким монастырем (Soloffkij cenobium), то этот залив воспринимается как Онежская губа, а главная акватория Белого моря имеет иное название: «Кронского или Амальчского, т. е. Ледовитого моря часть». Следуя от горла Грандвика по берегу на северо-восток, находим устье «Двины-реки» с пятью островами, образующими ее дельту (На крупномасштабной карте берегов Белого моря Луки Baгенара (1592) дельту образуют 11 островов). Даны приток Двины — р. Пинега. Селения Пинега, Колмогоры и Двина. Таким образом, разделенные полуостровом с мысом Святой Нос (Название Swentinoz помещено на восточном берегу Грандвика ошибочно. Мыс Святой Нос расположен на Терском берегу Кольского полуострова. Этот крупный мыс соответствует у Меркатора Онежскому мысу на картах Плаиция и Луки Вагенара <6, карта IX> - обе 1592 г. Контуры Онежского полуострова даны здесь очень условно. Без названия этот полуостров впервые четко и полностью показал на карте Герберштейна(1549) опубликованной Норденшельдом <26 л. 108>.) на карте имеются две южные губы Белого моря Онежская и Двинская.

Сведения о южных губах Белого моря и подробности о Северной Двине Меркатор, по видимому, взял с карт Московии Сигизмунда Герберштейна 1546 или 1549 годом. К сожалению, верхняя рамка карты Герберштейна отсекает все Белое море севернее Онежского полуострова, а у Меркатора море изображено только до устья Двины, которое помещено севернее Полярного круга.

Схема «Белое озеро» — протока с селением Норденберг (или Нордерберг) — залив Грандвик с Соловками мыс Святой Нос — устье Двины, введенная Меркатором (1554), оказалась очень устойчивой и с незначительными отклонениями ее узнают на карте Ливиция Алгота (1562), на карте Фиклера к книге Олауса Магнуса (1567), на картах итальянцев Джакомо Кастальдо (1568), Паоло Форлани (157I) и Франческо Камочио (I579).

Здесь уместно указать на одно решение проблемы Lacus Albus, которое стоит в картографическом наследии XVI в. особняком. Речь идет о Lacus Albus на морской карте 1516 г. Вальдземюллера. На севере России картограф разместил огромное Белое озеро (Lacus Albus). На его восточном берегу стоит город Белозер (Белозерск), а на южном находим Углич (Uklitsch). В озеро впадает река, берущая начало на Уральских горах. В. Кордт в комментарии к этой карте просит не путать это озеро (оз. Белое) с Lacus Albus на карте Олауса Магнуса 1539 г. Но как быть с тем, что по своим размерам это озеро занимает примерно 1/7 площади Черного моря на той же карте и соединено с Северным океаном рекой или протокой? Город Белозер на его берегу еще мало о чем говорит. Вальдземюллер разместил северные города очень произвольно. С другой стороны его Lacus Albus расположено восточнее «Пилапеланда» — земли финской лопи, которую всегда связывают со Скандинавией. Наконец оно лежит между 65 и 68° с.ш., т. е. как раз на широте Белого моря от Соловецких островов до устья Горла. Возможно, что карта Вальдземюллера является еще одним ранним картографическим решением вопроса о Белом море.

В 1553 г. корабль англичанина Ричарда Ченслера «Эдуард Бонавентюр» пройдя вдоль берегов Кольского полуострова, вошел в Белое море и бросил якорь в устье Северной Двины. Так произошло открытие Белого моря западноевропейскими мореплавателями XVI в. Кораблем Ченслера командовал капитан Стивен Боро. Вторично этот капитан побывал в Белом море в 1557 г. В результате этих плаваний, примерно в 1558 г. появилась рукописная карта берегов Северной Европе (м. 1:5 800 000). Ее изготовил младший брат Стивена Боро, Уильям, который сопровождал брата-капитана в обоих плаваниях.

Кандалакшский залив остался вне поля зрения мореплавателя-картографа и западный берег решен на карте закруглением на юг с переходом в левый берег р. Онеги. По сути дела здесь береговая линия карты совпадает с курсом корабля — от устья р. Варзуги на юг к р. Онеге.

Деталь рукописной карты У. Боро, составленной в конце 50-х годов XVI в. (уменьшено) (6, к XI)

Отсутствие Кандалакшского залива, является безусловно существенным недостатком карты Уильяма Боро. На карте нет и Онежского полуострова, четко отделяющего Онежскую губу от Двинской Белое море не имеет названия, но в дневниках плаваний Стивена Боро его называют заливом Св. Николая (по монастырю в устье Северной Двины).

Основное значение этой карты укладывается в 3 пункта:

1) акватория Белого моря заняла по широте правильное место;

2) появились полуостров Канин (с мысом Канин Нос «Canynoze») и Мезенский залив, которые внесли ясность в географию северной части Белого моря и его Горла;

3) на берегах впервые было указано множество названий мысов, рек и селений, а также ряда островов.

Карта Боро оказала революционизирующее влияние на последующее изображение Белого моря.

В 1581 г., в «Рассуждении об отклонении компаса», Уильям Боро с полным правом отметил, что на карте Меркатора все восточнее (Вардехуза) дано по его (Боро) собственным наблюдениям, воплощенным в карту России 1562 г. Антони Дженкинсона. Боро имеет в виду карту земного шара Герарда Меркатора 1569 г. и изданную в Лондоне карту Дженкинсона «Описание России, Московии и Тартарии».

Если, следуя навигационной основе карты Боро, Дженкинсон сознательно не поместил на карту России Lacus Albus (Можно также предположить, что Дженкинсон хитроумно убрал с карты сомнительное лапландское «Белое озеро», прикрыв соответствуюшую область изображением роскошного царского шатра и крупной надписью LAPPIA.), то Меркатор решил здесь вопрос о связи «Белого озера» с Белым морем по-новому, пролив стал рекой Варзигой (Старинное русское название реки Варзуга. Это крупная река Кольского полуострова, которая впадает и Белое море несколько восточнее м. Лудошный — северной точки границы Кандалакшского залива.) и селение Норденборг перекочевало на её берег. Быть может Меркатор по своему дополнил карту Уильяма Боро, где устье Варзиги дано таким же широким как устье реки Онеги.

Карта Меркатора 1569 г. интересна также раздвоенным изображением Мезенского залива. Там, где положено, есть залив Белого моря. При входе лежит остров Моржовец (Morzouetz), а в вершину залива впадают две безымянные реки, в которых без труда узнаем Кулой (О том, что это р. Кулой, говорит размещенное на ее берегу cеление «Коулоай» (Kouloay) т. е. Кулой.) и Мезень. Однако у восточного берега п-ва Канина находим второй о. Моржовец, а в юго-западный угол залива (практически Чешской губы) впадает река Мезень. (Mezen) и при впадении в нее притока Пезы (Piesza) стоит селение Мезень. Мыс Канин Нос именуется на карте Хорогоски<й> Hoc (Chorogoski noz), что является искажением названия Шамагодский из «Книги Большому Чертежу».

На карте «Европа» и атласе Абрама Ортелия «Зрелище Земного Шара» (Антверпен, 1570) Lacus Albus связано водными путями с двумя морями: с Финским заливом Балтийского моря — широкой и короткой протокой, а с Белым морем — безымянной речкой с селением Вага (Waga) и р. Онегой. Указанная речка связывает «Белое озеро» с озером юго-восточнее последнего. Река Онега берет начало в этом озере без названия, течет на юго-восток, протекает через реальное Белое озеро (Biatla Ozera) на Вологодчине, затем через оз. Лача и оттуда мимо Каргополя (Cargapowl) устремляется на север, впадая в Белое море.

Отметим, что на этой карте «залив Гранвик» снова относится ко всему Белому морю.

Данное представление о связи «Белого озера» с Белым морем через реку Онегу нашло сторонников среди немецких картографов, Несколько более мелкую и примитивную копию «Европы» Ортелия находим в виде одноименной карты в оригинальном атласе Матиаса Квадуса «Европы всех земель... описание» (Кельн, 1596). Точная копия с «Европы» Ортелия была помещена Эгидием Альбертинусом в его немецком переводе с итальянского «Общего исторического описания мира» Иоанна Ботери (Мюнхен, 1611).

С картой «Европа» в указанном атласе Ортелия соседствует карта 1570 г. Ливиция Алгота «Описание северных земель Швеции, Готии, Норвегии и прилегающих земель», где «Белое озеро» полностью изолировано от Белого моря (безымянный залив с Соловками), но зато длинным водным путем связано с Финским заливом западнее Выборга. На берегах протоки, в южной части, даны селения Нейшлот и Саволакс. Эта карта решительно перечеркивает возможность отождествления Lacus Albus с Ладожским озером. Восточнее Финского залива на карте лежит крупное озеро с селением Ладога на южном берегу. С заливом озеро соединено протокой, а вернее рекой (очевидно, Невой). Это, безусловно, Ладожское озеро. Город Кексгольм перенесен с его берегов далеко на север и лежит на полпути к Белому морю.

Пытливый ум Герарда Меркатора усиленно работал над проблемой увязывания мореходных данных о Белом море со ставшим для сухопутных карт традиционным изображением Lacus Albus с загадочными селениями Berga, Starigur и, реже, Hiutca. Выше было отмечено, что в 1554 г. он показал свой первый вариант связи этих двух водных бассейнов — протокой с селением Норденборг. В 1569 г. появился второй вариант: связующей артерией стала река Варзига. Селение Норденборг очутилось на этой реке.

Если считать, что «Белое озеро» — залив Белого моря, то второй вариант явился шагом назад от действительности. Следует отметить, что позднее Герард Меркатор фактически решил проблему и на карте Северных Земель (Дуисбург. 1589) (Карта Северных земель выполнена в масштабе около 1:34 900 000.)

Деталь карты Северных Земель Г. Меркатора 1589 г. (18, стр. 41)

Деталь карты земного шара П. Планция. 1592 г. (24, л.29)

Деталь «Изображения северных земель» к. Лёва. 1597 г. (21, вклейка)

У Меркатора (1589) и у Конрада Лёва (1597) западный, т. е. Кандалакшский, залив. Однако следующие по времени создания и более крупномасштабные карты Меркатора на тот же район земного шара («Россия с сопредельными странами» (м. 1:9 750 000) и «Швеция и Норвегия с сопредельными странами» (и 1:4 700 000) Обе карты пошли в «Атлас или Космографию» Герарда Меркатора, вышедший в 1595 г., т. е. после смерти его создателя (1594 г.), свидетельствуют, что он все же до конца оставался верен схеме «Белое озеро» — р. Варзига — Белое море.

Выше мы не случайно назвали селения Berga и Starigur опознавательными знаками Lacus Albus. Co временем они стали средством отграничения вымысла от реальности. В этом легко убедиться, если сравнить названия селений по берегам западной части Белого моря, включая залив «Белое озеро» на рис. 5-а и на других картах XVI в., закрепивших «новинку» Меркатора. У Меркатора (1589) и у Конрада Лёва (1597) реальная картографическая основа начинается с селения Умба (Omba) на Кандалакском берегу, а у Петра Планция (1592) — с селений Кандалакша (Kandelex) (С появлением этого пункта, лежащего в самой вершине подлинного Кандалакшского залива, факт отсутствия такого залива на карте оказывается неоспоримым, а соединенное с ним «Белое oзepo» становится архаичным придатком который сохраняют как дань традиции) и Ковда (Kofda).

На карте 1592 г. Планций первым назвал Белое море «белым» — Маге Album. Здесь же впервые находим «мыс Онежский» (С. de Onega) как название всего Онежского полуострова.

Аккуратно скопировав у Петра Планция общие контуры главной акватории Белого моря, Генрик Лангрен нанес на свою планисферу (Амстердам, ок. 1598—1600) ряд гидрографических подробностей и, что очень важно, нарушив «магнусову» форму «Белого озера», расширил протоку в Белое море до широкого горла. Надпись Lacus Albus была сохранена, хотя фактически озеро исчезло.

Карты «Россия с сопредельными странами» и «Швеция и Норвегия с сопредельными странами» лишены индивидуальной датировки, но, по-видимому, были созданы Меркатором между 1589 и 1594 гг. На обеих картах «Белое озеро» связано с Белым морем рекой Варзигой и на реке стоит Норденборг, но то, как нанесена река, как расположено ее название и какие реальные селения Кандалакского берега указаны, позволяет обнаружить определенную динамику в изложении вопроса и тем самым установить, какая из двух карт была создана раньше.

Деталь карты «Швеция и Норвегия с сопредельными странами» Г. Меркатора 1589—1594 гг. (18, стр. 79).

На этом рисунке надпись Warsiga flu. направлена точно на устье реки и река длинная и узкая. Близ устья дано селение Варзига. Примечательно ошибочное помещение селения Кандалакша значительно восточнее Варзиги. Здесь впервые транскрибировано русское название моря, «Бело(е) море» (Bella more), однако рядом автор ставит латинский эквивалент.

Деталь карты «Россия с сопредельными странам» Г. Меркатора. 1589—1594 гг. (18,. стр. 97)

На этом рисунке, на карте в два раза более мелкой, чем карта «Россия», река Варзига дана очень похожей на пролив, причем ее название размещено так, что его можно адресовать и на запад— к «проливу» и на восток — к устью реки, впадающей в Белое море между селениями Варзига и «Тетреве» (Tetreue легко отождествляется с селением Тетрина, ныне Тетрино.) т. е. к реальным рекам Варзиге или Чаваньге (Diauon flu. на карте «Швеция»). Между Норденборгом и Варзигой на берегу указаны Кандалакша и Умба.

Проведенный анализ фрагментов карт «Швеция» и «Россия» свидетельствует, что карта «Швеция» — более, ранняя и в своей самой последней карте Севера Европы Меркатор графически вплотную подошел к однозначному выводу, что «Белое озеро» является заливом Белого моря.

Прибытие корабля Ричарда Ченслера в устье Северной Двины и его поездка в Москву к Ивану IV привели к созданию в 1554 г. английской «Московской компании» и к освоению морского торгового пути в залив Св. Николая на Холмогоры. Обогнув Кольский полуостров, суда купцов, по видимому, плыли кратчайшим путем к устью Двины, а восточнее ходили только до Соловецкого монастыря, и Кандалакшский залив оставался некоторое время вне поля зрения мореплавателей.

Монопольное право англичан на торговлю в Белом море на некоторое время задержало проникновение туда других мореплавателей, в частности голландцев. Однако известно, что в 1566 г. голландские купцы Симон ван Салинген и Мейер проплыли на лодке от Кандалакши до Керети, т. е. практически открыли Кандалакшский залив. В устье Сев Двины первое голландское судно появилось в 1578 г. Труды голландских мореходов не пропали даром, и в 1589 г. их соотечественником Корнелисом Дутсом17была напечатана «Гидрографическая карта, содержащая описание навигации как по Балтийскому морю, так и по Северному океану»

Деталь гидрографической карты К. Дутса. 1589 г. (уменьшено) (23. л. 6.).

Оригинал карты не сохранился и она известна по амстердамскому изданию 1610 г.

На карте Дутса (м. около 1:10 500000) впервые четко показан Кандалакшский залив. Поскольку северный и южный берега залива не смыкаются, автор карты оставляет открытым вопрос о его западном конце и тем самым, как нам представляется, допускает, что к заливу может быть примыкает еще какой-то бассейн («Белое озеро»?). Концы береговых линий нацелены на Ботнический залив, который удален от них примерно на расстояние от Кандалакши до Умбы.

С момента ее опубликования карта Дутса стала стандартной картой для плаваний по Балтике, в Норвегию и по Белому морю. Очертания Белого моря были перенесены с нее на карту полярных стран и Северной Европы Виллема Баренца (1598 г., м. 1:10 000 000).

Особое место в ряду карт Белого моря XVI и XVII вв. занимает рукописная карта самой северной части Европы Симона ван Салингена (1601 г., м. около 1:2 800 000).

Деталь рукописной карты самой северной части Европы С. ван Салингена. 1601 г. (уменьшено) (11, к. X)

На этом рисунке помещен фрагмент западной части Белого моря, как наиболее интересной картографически. На карте отразилось личное ознакомление составителя с Кандалакшским заливом во время плавания в 1566 г. от Кандалакши до Керети. Он первым четко показал Кандалакшскую губу как характерную вершину залива, а также двойную широкую бухту (современные губы Бабье Море и Кузокоцкая) южнее Ковды. Размещение надписи «Мурманска море» против Умбы озадачивает, т. к. у Герарда Меркатора Мурманским называется Баренцево море. Странно выглядит и надпись «bieila more» в Онежском заливе.

С появлением карт Дутса и Салингена в изображении Белого моря не осталось крупных пробелов. Оно приобрело тот причудливый контур, который создает наличие четырех крупных заливов — Кандалакшского, Онежского, Двинского и Мезенского. Любопытно отметить, что на лучших картах XVI и XVII вв. первые три залива остались безымянными, и только один раз появилась надпись «Мезенский залив» (Golfo di Mezena). Это произошло на крупномасштабной карте берегов Белого моря и Ледовитого океана голландского картографа Луки Вагенара в его атласе 1592 г.

Изображение Белого моря на картах XVII в. отличается однообразием. Сложилась определенная традиция, согласно которой непомерно крупный и широкий Кандалакшский залив с тремя «остриями» — губами — центральной (Кандалакшской), юго-западной и северо-восточной — дополняют округлые и неглубоко вдающиеся в материк Онежский и Двинский заливы, разделенные коротким Онежским полуостровом. Наиболее ярко все это находим на карте Исаака Массы «Северные и восточные области России, по-простому называемой Московией», которая была составлена около 1635 г. (м. 1:4 835 000).

Деталь карты «Северные и восточные области России» И. Массы Ок. I635 г. (уменьшено) (6, к. XIII)

По сравнению с картами XVI в. берега Белого моря несут на картах XVII в. чрезвычайно мало географических названий рек, мысов и селений и выглядят пустынными. Такое упрощение и обеднение карт нельзя объяснить политическими и экономическими причинами. Ни Ливонская война 1558—1583 гг., ни борьба с польско-шведской интервенцией в начале XVII в. не дали России выхода к Балтийскому морю. Согласно Столбовскому договору 1617 г. Швеция удерживала все побережье Балтийского моря и русские купцы были лишены права ездить по Балтийскому морю далее Стокгольма. Именно после Столбовского мира, как отмечает И. П. Шаcкольский, завершился процесс перемещения основного направления русской внешней торговли с Балтийского на северные моря. Торговый путь вокруг Скандинавии и Кольского полуострова к Архангельску сохранял свое значение.

По-видимому, объяснение слабой нагрузке берегов Белого моря карт XVII в. заключается в том, что уже пропал острый интерес к этому морю, интерес, который естественно возник открытием его англичанами, а позднее голландцами в XVI гг. Именно острый интерес к новому морю, как к свободному морскому пути в Россию, породил в XVI в. волну интенсивного картографирования этого района Европы и главной фигурой в непрерывном совершенствовании его изображения был Герард Меркатор.

К чести картографов XVII в. надо отметить что в 60-е гг. «Белое озеро” окончательно исчезло с сухопутных карт — сначала с достаточно крупномасштабных, позднее — с мелких. По имеющимся данным оно в последний раз фигурировало (уже безымянным на «Новой географической и гидрографической карте всего Земного Шара» Н.И. Пискатора, датированной 1652 г.

В заключение следует коснуться исторического документа, который является письменным слепком с высшего достижения русской картографии XVI в. Имеется в виду «Книга Большому Чертежу», представляющая собой список с «Большого Чертежа всему Московскому государству» создание которого относится примерно к 1570 г. К сожалению, карта не сохранилась. До нас дошел только список. Многочисленные географические названия, которые относятся в этом списке к берегам Белого моря убедительно показывают, что на Большом Чертеже оно было дано довольно подробно. На Чертеже была обозначена северная точка акватории Белого моря — мыс Канин Нос («конец горы Шамагодского камени»). Поскольку «на устье Нивы реки» был указан монастырь «Кандолокша», то несомненно, что на Чертеже существовал и Кандалакшский залив. Онежский залив именовался Соловецким морем. Было отмечено течение р. Онеги, есть упоминание «города Двинского Архангельского» и р. Мезени.

Появившись на картах еще в XV в., изображение Белого моря прошло в XVI в. этап интенсивного уточнения тех географических признаков, из которых ныне слагается понятие акватории этого крупного залива Северного Ледовитого океана. Процесс становления протекал в острой борьбе с концепцией «Белого озера», введенного в картографический обиход Олаусом Магнусом в 1539 г. и противоречившей данным мореходов. Окончательная победа реальности над вымыслом относится к XVII веку.

Составлено по материалам сайта:

© Текст К. Н. Вальдман

© OCR И. Воинов, 2012 г.

http://kolamap.ru/library/valdman.htm






  редактор страницы: Василий Елфимов (geovas7@yandex.ru)


  дата последнего редактирования: 2015-01-05





Воспоминания, рассказы, комментарии посетителей:



Ваше имя: Ваш E-mail: