Публикация № 773Онежский район    (рубрика: Рукописи не горят)

Д.В. Баженов

С ОНЕГИ НАПИШУ



Вместо предисловия от редактора сайта.

Много материалов, собранных онежскими краеведами в 1960-70-е года, по-видимому, так и остались не опубликованными. Не было у них возможности напечатать их в каком-либо печатном издании. Вот и остались они лежать в архивах, ждать своего времени. Предлагаемая ниже рукопись, принадлежит Дмитрию Варламовичу Баженову, неутомимому краеведу, который много работал над изучением материалов по гражданской войне в Онежском уезде, по истории онежского комсомола. И если бы эта рукопись нашла своего читателя раньше, возможно можно было точно установить фамилии персонажей, и точное место действия, описанного в публикации.

Данный материал был перепечатан по одному из экземпляров рукописи, напечатанных на печатной машинке, ещё в 2013 году. И с тех пор, всё время, обращаясь к данному тексту, хотелось узнать, кто же именно эта девушка Шура, из какой деревни. И вот, спустя четыре года, нашёлся непосредственно рукописный вариант этого очерка, в котором на обороте обложки было написано: «Очерк посвящается Онежанкам участвующим в борьбе с интервентами в годы Гражданской войны. Прообразом очерка взята Клава Корнилова, красная разведчица».

ВОСПОМИНАНИЯ О СОБЫТИЯХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Во дворе завода рабочие проходят обучение. Слышны команды: Кругом, налево, Шагом марш. Вон там бойцам показывают, как передвигаться по-пластунски, бросают гранаты. Среди обучающихся выделяется один, в шинели, подтянут, видать из бывших офицеров, но рабочие приветствуют его весело, отдельные даже здороваются за руку. Вот он подходит к группе рабочих рассказывает, как нужно бросать гранату, быстро подниматься, делать перебежку, заставляет исполнить по несколько раз показывает сам. В перекур, рабочие подходят к нему, начинается беседа.

Вы с сегодняшнего дня бойцы отряда Красной Армии. Обстановка требует за несколько дней обучать Вас военному делу. Помните, обученный солдат сумеет воевать меньшей силой, перед нами сильный враг, хорошо обучен. Поэтому, надо заниматься настойчиво и серьёзно.

Подбегает рассыльный. Товарищ Антон! Вас вызывает комиссар. Войдя в комнату, комиссар спросил: - читал, интервенты высадились в Мурманске, продвигаются дальше, захватили Кемь, Онегу - бои идут на подступах к Архангельску.

На Северный фронт направляются Красногвардейские рабочие отряды. Вы направляетесь на Онежское направление. Вы строевой командир, но поручается Вам другая работа, для Вас новая трудная, надеемся, что как член партии, сумеете оправдать доверие. Большевики трудностей не боятся. Выезжайте немедленно, крепко пожал руку.

У военных сборы недолгие, а тем более у холостяков, но Антон, что бы ни делал, перед ним вставал вопрос за вопросом, что за Онега, как добраться, дорог нет, а каковы люди, с которыми вместе придётся вести работу. Смогу ли войти в доверие, увлечь на опасную работу хватит ли выдержки, спокойствия у самого. Это не взвод или рота, поднял, сам впереди и повёл в атаку.

Август как он хорош бывает на севере, лес чуть-чуть начинает принимать оранжево-золотистую окраску. Рябина красными гроздьями свисает на ветках, в лесу пахнет грибами, много ягод, а кругом лес, лес. Прошел более 20 верст, дорога плохая, с горы на гору, а прошел незаметно, даже не почувствовал усталости. Перед деревней повстречался с крестьянином лет пятидесяти, среднего роста, коренаст в бороде появляется седина, взгляд суровый, поздоровался сухо, На вопросы отвечает неохотно и коротко - да, нет. Антон интересуется, как добраться до Турчасова. Попутчик как будто стремиться отстать от спутника, его смущает хорошая шинель и стройная выправка офицера.

Антон настойчиво вызывает на разговор, и когда показал предписание, что он командир Красной Армии, имеет право пользоваться лошадью для передвижения, крестьянин немного разговорился. Оказалось, что летом после подавления контрреволюционного восстания в Ярославле много офицеров бежало в Кемь к интервентам, брали лодки ехали на них вниз по Онеге, потом приказывали их задерживать. Не сегодня, завтра поплывёт плот, и Вас, вероятно, возьмут, военные повезут какой-то груз.

Впереди показался просвет, крестьянин сказал: вот и пришли. На пригорке появилась деревня. Недалеко от неё заблистала река. Крестьянин назвался Фомой и пригласил в дом: хозяйка поджидает меня, самовар наверно на столе, выпьешь чайку, подзакусишь и в путь-дорогу.

Когда вошли в дом Фома сказал - Наталья принимай гостей, надо быстренько дать подзакусить, стакан молока, дело военное и в дорогу. Плот кто поведет, Егор? Не говорил когда поплывут? Тут же пояснил, Лоцманом на плоту будет Егор, Натальи родной брат. Хозяева оказались гостеприимные, на столе появились жареные белые грибы, отварная молодая картошка, нарезанные куски хлеба, крынки с молоком и простоквашей, Наталья, положив руки на грудь, наклонилась, сказала: «не обессудьте, покушайте чем бог послал». Фома, садясь за стол, перекрестился, сказал, подкрепляйся без стеснений, сам солдатом был, знаю службу. Только хлеб у нас не буханки, а житники называются, пояснил, так называются, потому что пекут из житной муки, но есть можно. Кулаки и торговцы припрятали хлеб, пришлось отбирать, давать солдатам.

Коротко рассказал обстановку. Настроение у населения тревожное. Знают Англо-Американские войска, уже двигаются по железной дороге, подошли к Обозерской. Заняли Онегу подходили к Чекуеву. В Савинской волости и Онеге организовались Красные партизанские отряды. Многие вступили добровольцами в Красную Армию. Потребуется, и мы возьмём винтовки в руки, стрелять не разучились и все дорожки знаем. Потом поинтересовался, как в городах живут рабочие, и, как будто подводя итог услышанному, сказал:

За пятьдесят лет жизни более тридцати прожил в бурлаках (отходничестве) и в солдатчине повидал всякого, но больше горького, пососали кровушки буржуи. Отходника всякий понукал, мы были бесправные, нас нанимал подрядчик, уводил в город и часто перепродавал какому либо хозяину, тот дело имел не с нами, а с подрядчиком, поэтому были мы как рабочий скот. Но всё же, кое-что и мы узнавали, приносили в деревню, поэтому не случайно все наши крестьяне приняли Ленинские декреты. В наших местах немного найдется продажных душ, хотя они могут быть, так как отходников немало устраивались десятниками, приказчиками, разными служаками-лакеями хозяев. Из Онежан были и крупные хозяева миллионеры: Попов из Городка, Можайцев из Прилук, им не нравятся Советы исподтишка ждут белых и белый хлеб.

Я, сказал Фома, в 1905 году получил волчий паспорт, скажу прямо наш народ верный, смелый только с ним надо быть прямым, не вилять хвостом

Когда ели картошку, грибы, Наталья сидела на скамейке, положив руки под передник, внимательно слушала рассказ мужа и всматривалась в гостя. Видит, что гость смотрит во чтобы налить молока, поднялась, подвинула крынки с молоком, простоквашей сказала: «У нас ложкой хлебают из крынки не стесняйтесь родненький. Вы молодой надо есть хорошо. Коровушка у нас своя молока хватит, а чаем напоим своим из трав, а сахару нет.

Антон развязал вещевой мешок достал кусочек прессованного чаю, и несколько кусочков сахара полученного на продпункте и положил на стол, но хозяйка тут же обратно положила в мешок, завязала его: «Что ты, что ты мы дома и уже привыкли, а тебе возможно в дороге придется съесть кусок хлеба хоть запьёшь чаем, а хлеб у тебя где». Антон растерялся, покраснел, хозяйка догадалась, отрезала половину житника и положила в мешок. Когда гость собрался уходить поблагодарил гостеприимных хозяев, достал деньги хотел рассчитаться, хозяйка замахала руками. Хозяин свёл брови, взглянув на гостя, и сказал: «Наш северный обычай принять гостя, накормить чем есть останется доволен. Вы предложили деньги. Этим обидели нас, выходит, что чем-то недовольны. Ну, мы прощаем, Вы не знали, если будете в наших краях, заходите к нам, мы всегда рады хорошему гостю».

Вот этот первый урок преподан Фомой, нужно основательно продумать осмыслить, более основательно узнать местные обычаи, как подходить к людям. Северные люди, как понял, не любят слабых и тех, кто хитрит, заигрывая, любят сильных, прямых открытых. Более лучше узнать об отходничестве, об их тяжелых условиях жизни. Тяжелые условия закаляли их, воспитывали в них ненависть к хозяевам (капиталистам). Среди мужского населения 90% с молодых лет до старости бродили по широкому свету, как выразился Фома, искали заработка и лучшей жизни, но находили одно – гнёт.

Река Онега в полдень нагретая солнцем кажется спокойной, тихой, а присмотришься на берегах много камней, то там, то тут из-под камней быстрина, а если смотреть вниз по течению, кажется, река уходит в ущелье в высокоподнятых гор. Уклон реки заметен простым глазом, там значит пороги, о которых много говорят, что же посмотрим.

Река. На воде покачивается плот, сделан из добротных бревен, по бокам потеси (вёсла обтесаны из брёвен). На берегу группа красногвардейцев с винтовками и красными бантами на груди, крестьянин не высокого роста, плотного телосложения с темно русой бородкой не торопливо вразвалочку прохаживается около плота. Антон догадывается, что это лоцман Егор, брат Натальи он поведёт плот, немного в стороне стоят четыре девушки в цветных платьях, длинные косы свисают с плеч, тихо переговариваются, посматривают на красногвардейцев.

Егор подошёл к красногвардейцам, отрывисто, точно отдаёт команду, сказал, грузить в первую очередь будем это, указал на кучу ящиков, кладите сюда, красногвардейцы, сложив винтовки в козлы, начали таскать ящики. Погрузка окончена Егор ещё раз внимательно осмотрел как проведена укладка груза, обращаясь к девушкам, сказал: Анка с Натальей станут на правую потесь. Клаша с Ольгой на левую, Вы товарищи располагайтесь так, чтобы в порогах могли быть потесью (быть потесью, значит грести). Опробовал потесь, как будто, о чём-то задумался, встряхнув головой, сказал: «Много грузов сплавил в порогах, а такой довелось впервые. Будьте внимательны, команду выполнять незамедлительно в порогах может быть туман, ну с богом отправились».

Плот плавно отошел от берега, вода подхватила его, понесла вниз по течению все быстрее, быстрее и быстрее.

На берегах всё больше крупных камней, слева видно небольшой перекат, вода как в закипевшем котле, просачивается между камней, по берегам с той и другой стороны вырастают горы высотой в несколько десятков метров.

Впереди показался белый склон горы, на другой стороне красный – невозможно оторвать глаз. Егор крикнул: «Это белая глина, а там – красная. Крестьяне белую глину используют вместо мела, на побелку печей». Уже слышен шум порога. Егор что-то кричит. Девушки берутся за потеси, на помощь подходят солдаты. Впереди видно как кипит вода, перекатываются волны.

Порог: первая волна подбросила плот, вторая с силой набрасывается, точно хочет разбить его, затопить, потом вырывается наверх, идет по плоту, ищет, что можно сорвать, унести, лоцман с напряжением как будто готовится к прыжку, внимательно всматривается вперёд. Спокойно, но чётко подает одну команду за другой: «Ударь правой. Ударь левой. Нажми крепче», а сам как молодой действует кормовой потесью.

Плот сильно тряхнуло, все оказались под водой. Казалось, что сейчас ударит о скалу и разлетится в щепки. Но лоцман уловил момент, девушки с полуслова поняли команду, что есть силы стали бить потесями. Плот в каком-то метре проскочил мимо скалы и миновал первый порог, заметно как спала напряжённость лоцмана, он глубоко вздохнул, точно со своих плеч сбросил тяжёлую ношу. Глаза засветились, улыбнулся с хитринкой, посмотрел на девушек «Они у нас боевые, в порогах не заменимые бойцы, с полуслова понимают команду, с ними всегда плыву спокойно. А вы будете в их подчинении. Они будут командовать вами - равноправие, заговорил спокойно. «Первый удар выдержал хорошо», и тут же, заговорил, шутя, обращаясь к служивым: «Закурим, что приуныли. Смотрите, девушки зарятся на Вас» наступило оживление, пошли разговоры, девушки запосмеивались.

Только зорко всматривался вперёд Егор, редко перебрасывался словами, всё его внимание было приковано к реке. Онега - река капризная как барышня, подчиняется тому, кто крепко её любит и знает её капризы, не любит безвольных.

Вот она какая, Онега! На первый взгляд тихая спокойная плавно несущая свои воды и вдруг меняется быстрым ревущим течением, а люди тихие на вид мешковатые, преобразуются, в укротителей ревущих порогов, а потом становятся задушевными. На этих людей можно положиться, не струсят, не подведут, найдут любой выход из трудного положения.

Пороги пройдены - прощания с лоцманом и девушками. Егор расчесал свою бороду, расправил плечи, как будто собрался кому-то представиться, улыбнулся и сказал: «Провезли, кажется, не плохо, не поминайте лихом, желаем удачи, будете в наших краях просим в гости. Ну, а теперь с богом в путь дальше течение будет тихое, отмелей много, будьте осторожны не посадите плот на мель, а не лишняя будет бдительность». Хлопнул себя по бедру, засмеялся, вот нашёлся начальник, начал учить Вас, уж вы простите старика, крепко пожал руки, твёрдой уверенной походкой зашагал к дороге, девушки пошли за ним, несколько раз оглянулись. Плот отошёл от берега, продолжая свой путь.

Штаб размещался в просторном доме, много молодёжи, одетые в выцветшие солдатские гимнастерки, поношенные бушлаты, в углу лежат ящики с патронами, гранаты. Кто чистит оружие, кто бреется, в следующей комнате оживлённый разговор, слышится взрыв смеха.

Вам кого? - Спросил человек в тельняшке с револьвером за ремнём, и направил в угловую комнату.

Прибыл ко времени - сказал уполномоченный, работы много, в работу включайся активнее, обстановку узнаешь сам, знакомить с людьми нет времени, На них положиться можно, абсолютное большинство местные надёжные. Любое задание выполнят, пройдут всюду куда надо, молодые, немного горячеватые. Ребята молодые весёлые, но не новички, многие видавшие виды. В тельняшке, наган за ремнём, почему-то привлёк внимание, пользуется среди коллектива каким-то вниманием, уважением, часто можно слышать - расскажи Николай. Он не отказывался, его рассказ часто прерывался взрывом хохота.

А этот, что в солдатской гимнастёрке - глаза большие, тоже любимец весельчак, часто можно видеть с гармошкой в руках. Играл не так уж очень хорошо. Но в его игре было что-то притягательное, заиграет ребята подсядут, запоют про Стеньку Разина, про русское раздолье или ударят в пляс, как будто не было трудного похода.

Особое внимание привлёк несколько сутулый немолодой человек с внимательным взглядом. Отличался не утомленностью в походах, хладнокровностью, умением ориентироваться в любой обстановке. До оккупации г. Онеги работал на партийной работе, многое рассказал о прошлом г. Онеги и Онежского уезда.

Заселение на Онеге началось в далеком прошлом. Река Онега была притяжением так как она служила водной магистралью связывающей центральную Россию с Белым морем и внешним миром. Через Онежский порт шла бойкая торговля с иностранцами. Только в 1766 году побывало 73 судна, а с 1761 по 1761 года Онежском порту побывало 423 иностранных судна.

Много раз иностранные государства предпринимали нападения на Русский Север. Организовывали походы и снаряжали скандинавские феодалы, Польские паны, немцы и многие другие.

Особенно крупным опустошением было нападение в 1419 году: «В летописи Двинской говорилось: Норвежцы пришли с моря; разорили погосты Нёноксу. Онегу. Интервенты разорили Турчасовский посад и многие деревни по реке Онеге уничтожены.

В 1613 году литовцы Устьянскую волость (Онегу) почти полностью истребили Село Турчасово, которое нам предстоит оборонять - был в то время город Турчасов. У него был Посад, военное поселение Городок, Острог (Порма). Но он нашествием тоже был разорён, были большие бои у речки Ваенга у деревни Филипповка (Городок).

В 1912 году «Архангельские Губернские ведомости» писали о том периоде – «Во всём крае по рекам Вагу и Онеге церкви были поруганы, скот выбит, деревни выжжены, на Онеге насчитали 3225 трупов замученных людей, и не кому было похоронить их».

Предкам онежан приходилось в тяжелых условиях отстаивать свою родную землю, они выстояли. Отстояли землю. Прошли столетия, и опять нашему народу предстоит с оружием в руках защищать свою родную землю, опять против иностранцев: Англичан, Американцев. Теперь землю будем защищать для себя, не для капиталистов, мы поднялись на священную войну и будем достойны нашим предкам. Это будет нелегко, наши ребята хорошо это понимают. Они не пожалеют сил для выполнения поставленной задачи. На них можно положиться, не подведут. А вот те двое, один из местных жителей, вероятно, недавно вернулся из Армии видны следы споротых погон, а другой вероятно с Балтики закадычные друзья всегда держатся вместе.

Все эти люди были разные по характерам и жизненным судьбам, но были сильны товарищеской спайкой, у многих не хватало опыта, сноровки разведчика восполнялось удалью, отвагой взаимной выручкой.

Несмотря на тяжёлую обстановку (половина уезда захвачено оккупантам, свирепствовал террор, многие революционно настроенные крестьяне, семьи красноармейцев арестованы) и бешенную контрреволюционную пропаганду ведшую кулачеством, церковнослужителями и правыми эсерами против Советов, Красной Армии. Отношение трудового крестьянства, находящихся на оккупированной территории к партизанам разведчикам было хорошее, нередко в трудные минуты они оказывали помощь, прятали в своих домах, проводили тайными тропами, а сколько этих смелых людей, как мужчин, так и женщин были преданы молодой Советской власти. Находясь вне подозрения, часто появлялись в том или ином пункте, узнавали новости, замечали перемены в расположении белых частей. Собранные сведения тайными тропами доставляли в пункт известный только ему одному. Партийная организация анализируя обстановку считала, это только начало. Обстановка будет осложняться, от коммунистов и разведчиков потребуется немало сил и энергии чтобы знать замыслы врага, не только знать, нужно проникнуть в его лагерь изнутри, ослаблять его, вносить недоверие интервентам, распространять ленинские декреты. Нельзя забывать трудовое крестьянство на оккупированной территории, наладить связь, регулярное распространение в деревнях большевистской литературы, газет, листовок, сводок, для этого привлечь надёжных людей.

ШУРА

В 1918 году Шуре шёл семнадцатый год, росла крепкой развитой девчонкой, очень любила лыжи, в деревнях в то время девочек редко можно было увидеть на лыжах, а Шура могла день кататься, совершать переходы на десятки километров. Училась всего три года. Много читала книг. Отец гордился этим, когда к ним приходили соседи. Отец заставлял Шуру читать книгу, а чаще Евангелие. С приходом революции в деревне стало больше газет, и вечером, он чаще стал заставлять читать газеты.

На вечерах Шура была заводилой среди девчат. Учила девушек танцевать краковяк и другие танцы, которым научилась у политических ссыльных, живших в их деревне. На вечеринки часто заходили военные, партизаны разведчики, приглашали девушек сплясать Кадриль или танец. Шуре было это интересно, и в то же время опасно, если отец или мать узнают, на вечеринку больше не пустят, а тут один предлагает услугу проводить. Она резко ответила «Что дорогу хорошо знает», и убежала. Через некоторое время, пригласив Шуру сплясать кадриль, тихонько сказал «Что ему обязательно надо с ней переговорить». Шура засмеялась и ответила: «Замуж не собирается», и продолжала плясать кадриль.

ПЕРВОЕ ПОРУЧЕНИЕ

В один день она увидела свою подружку, и та просила вечером зайти к ней скажет, что-то интересное, когда Шура зашла, увидела, сидит Фёдор и ещё какой-то военный, предложили сесть начали разговор о каких-то житейских делах, шутили, смеялись. Шура не заметила, как вышла её подружка. Тогда разговор принял другой оборот. Она даже не могла понять, серьёзно или шутят, растерялась, не помнит, что она ответила, запомнила одно. Завтра пообещала сходить в деревню, там жила её тётя, передать кому-то небольшой подарок. Вернувшись домой, Шура сказала отцу, что «тётя наказывала придти к ней». Отец идти не мог, белые могли его забрать, разрешил сходить Шуре. Она только вышла за деревню, подошёл Фёдор просил свёрточек передать перевозчику, сказал если будут переезжать другие люди, садись к корме, когда будешь выходить свёрточек незаметно спусти на дно лодки, выходи быстро не оглядывайся.

Перевоз. У лодки нет никого. С другой стороны подходит молодой человек, спрашивает, откуда, куда идёт, как зовут. Из избушки вышел перевозчик и ещё двое. Шура быстро заскочила в лодку, села ближе к корме, молодой человек сел на другую доску, всё время допытывается, как звать, она сказала: «Федорой», лодка подошла к берегу, когда молодой человек стал подыматься, Шура незаметно спустила свёрток на дно лодки быстро вышла и пошла к тёте. Кто он? Чем-то понравился ей. Прошло время, она уже забыла о нём, и вторая встреча опять в лодке, одет он был в белогвардейскую иностранную форму, на боку кобура. Шура забеспокоилась, за ней следят. Заметили, как говорится, засекли. Он тихонько подошёл к ней, и как будто с иронией, спросил: «Куда Дорочка едет?» По телу пробежали мурашки, под пальто листовки, влопалась, но хорошо, что в лодке сидело несколько человек, один рассказывал какой-то интересный случай, все смеялись, и Шура с ними начала смеяться, пришла в себя. Как только вышли из лодки, он хотел к ней подойти. Шура быстро пошла в сторону дома, в первых кустах спрятала листовки. Легко вздохнула. Много ли, 20-30 минут, а сколько нервных переживаний, нет, она не сможет дальше выполнять их просьбы, не сможет в период опасности вести себя хладнокровно, сделать вид, она не причём, её не касается. Надо прямо открыто сказать, она не подготовлена, может подвести их.

КТО ОН?

Такие мысли не покидали её. Обстановка становится напряжённой. Все говорят, мобилизуют народ на строительство линии обороны. Шура получила повестку явиться в Волисполком. Народу много, разбивают по участкам, этим делом руководит волостной военный комиссар. Подходит военный и спрашивает: «На какой участок Вас назначили?» «Не знаю, сейчас скажут», ответила Шура. «Вы пока не торопитесь. Мне нужно с Вами переговорить». Она не испугалась, не то какая-то дерзость пришла к ней, ответила: «Говорить мне с Вами нечего!» Отошла в сторону наблюдает за ним. Кто он? Где его видела? Постой, постой, он шёл на днях с моей сестрой Аней. Шуру направили на левый берег реки. Здесь рыли окопы в полный профиль. Норма на день человеку была три шага в длину, глубина 165 сантиметров. Земля с глиной тяжелая, вынутую землю нужно было хорошо разровнять. Первые дни несколько уставала, думала завтра на работу не выйти. Если бы не помощь ребят, девчонкам нормы было бы не выполнить.

КЛУБ

Несмотря на тяжелую работу, подчас все промокшие от осеннего дождя молодёжь стала собираться то в одном, то в другом доме среди ребят нашлись хорошие организаторы. Пошел разговор о клубе, коммунисты поддержали молодёжь, выделили дом. Коля взялся за оборудование, он жил в Петрограде видал сцену. Через неделю уже была первая постановка. Приняли в ней активное участие учителя и пожилое население, молодежи в первой постановке участвовало мало, в последующих сценой завладела молодёжь. Шура была одной активных, она вербовала пожилых на роль попа или кулаков, доставала необходимую одежду даже поповскую рясу. Это ей обошлось дорого. Кто-то всё передал отцу. Он был зажиточным и сильно верующим говорил: «Царя батюшки не стало без него можно жить, а без бога не жить».

Трудно представить, что творилось в доме когда пришла Шура: Отец, мать начали на неё кричать, продалась анафеме, богоотступница в тебе сидит сатана, что это не она, т.е. Шура, всё делает, а сатана, что Шура вечно будет в аду гореть в котле со смолой.

Кончилось тем, Шура согласилась, пока не будет ходить в клуб, участвовать в постановках, когда наступит великий пост, она пойдет в церковь, будет говеть, покается во всех грехах, примет причастие. Шура сильно обиделась на отца и мать, места не находила, а тут ребята девчата спрашивают почему не ходит в клуб, хорошо что знали, позавчера убирали камень он упал ей на ногу, сказала нога сильно болит. Вечером Шура взяла ведра, пошла на речку. Тихо, мороз немного сковал верхний слой земли. Идти легко. На душе тяжело привыкла быть среди молодежи, а тут как монашка, захотелось попрыгать как в детстве, поставила ведра, слышит голоса. Военный подхватил Аню под руку, идут вдоль берега, что-то рассказываете. Аня не узнаваемая, восторженно часто улыбается.

Как хорошо им подумала Шура: взяла ведра и пошла домой.

ВОЛКОВ

На следующий день вместо работы на окопах Шуру направили рассыльной в волисполком. Там с утра до вечера как в улье движение, шум, гам. Военный что-то требует от председателя, доказывает. Звонят по телефону, что приходила белая разведка забрала каких-то людей. Пришел волостной военком бывший моряк В. Волков. Плотный, среднего роста, энергичный, вероятно немного нервный, спокойно не может сидеть, вскакивает, проходит по комнате, а руки не знает куда положить, за спину, то в карманы, доказывая, обязательно жестикулирует руками, говорит о завершении оборонных работ, о направлении обоза за боеприпасами, потом спокойная беседа о проведении собраний по деревням, кому где выступать.

АНТОН

Вошёл военный переговорив с председателем волисполкома, пригласил Шуру зайти в другую комнату предложил сесть, достаёт какие-то бумаги, сам внимательно смотрит на неё, положив бумаги обратно, встал. Закурил все не спеша. Шура внимательно смотрит за его поведением, думает наверно, что-то хочет передать Ане и стесняется её.

Начал тихо, спокойно. Знаю, неплохо справились с передачами - что он пытает? Шура решительно повернулась к нему, сказала. Говорите о деле, никаких передач никому не передавала и Вас вижу первый раз. Это понравилось Антону. Сказал передачи не мои, наши, твои и мои всего Советского народа за это спасибо. А теперь будем знакомы - меня зовут Антон - продолжал. Правильно сумели взять себя в руки. Когда в лодке подсел военный. Решительное независимое поведение показала, когда пошла домой не оглянулась, на душе наверно кошки скребли, могла сорваться, пуститься бежать, что есть силы. Это вызвало на откровенный разговор. Шура рассказала, остальные листовки спрятала в кустах, испугалась, не может больше выполнять поручений, не подготовлена, провалится, погубит все дело. А также рассказала об обещании, данном родителям.

Антон, насчет Вашего обещания родителям, пожалуй, не плохо, сходить попу, покаяться, родители лучше будут относиться больше доверять, в случае чего могут подумать. Разве могла быть с большевиками, в каждое воскресенье в церковь ходит, соблюдает церковные обряды. Бот только меньше придётся в клуб ходить, не так приятно, но поймете сами.

К ТАТЬЯНЕ ИВАНОВНЕ

В конце разговора он попросил Шуру: «Если можно (в последующем это, если можно, понимала как задание). Сходить в деревню, где стояли белые. Зайти к Татьяне Ивановне дом её не далеко от лавки Митусова (так тогда называли магазин) Она живет с дочерью Нюшей. Раньше Вы были в деревнях находящихся между линиями, а теперь придется идти где находятся интервенты и белые, подумайте.

Татьяна Ивановна приняла хорошо, сказала что передать Антону, полученный сверток вынесла, спрятала, вернулась, посмотрела внимательно сделала замечание почему ходишь с пустыми руками, принесла корзинку положила в неё клубок прядева, иголки веретено.

КОРЗИНКА

Корзинка выручила Шуру, когда пошла к Татьяне Ивановне зашла в волисполком, взяла несколько листовок, там было их много, положила в карман пальто и забыла. Возвращаясь домой встретила офицера, он заходил к Татьяне Ивановне, назвался Сашей Поповым из Тамбова, он, вероятно, ухаживал за Нюшей, спросил Шуру. Почему это она одна пошла под вечер. Она не растерялась, приняла веселый вид, начала смеяться: «Если считаете опасным то не плохо проводить барышню» и тихонько толкнула рукой. Офицер шутки не принял, Шура выдернула у а него перчатку, сказала, не отдам, он предложил вернуться обратно, взялся за корзину, Шура повернула ее вылетел клубок, веретено, иголки, начали искать. В этот момент Шура вынула листовки и положила их под камень. Офицер осмотрел корзинку и отпустил, сказал, спешите, скоро пойдет патруль может забрать. Все это она рассказала Антону. Находчивость одобрил, а действия с листовками не одобрил, а даже осудил, как следует поругал, зачем было брать подвергать себя опасности, в Вашу обязанность не входило распространение листовок.

НЕУЖЕЛИ

Зима. Шура всё реже приходит в клуб, потанцует немного и домой, а сама всё будто кого-то поджидает. Кого-то нет. Неужели, в самом деле, полюбила его. Нет. Нельзя. Отец, мать узнают, из дому не выпустят. Давно его не видела, где он? Не надо думать, забыть навсегда. Он парень хороший, весёлый, храбрый. Рассказывал, дома остались мать, сёстры. Он был недалеко от родного дома, хотел зайти взглянуть на них, но не было возможности. О себе: служил во флоте, корабль «Ласточка» познакомился с большевиками, за год до революции вынужден бежать, товарищи достали одежду, паспорт, скитался больше года в Харькове. Работая у учителя на огороде. На Полтавщине у мельника, в Касторной косил хлеб, К осени добрался до дому. Когда пришли белые, ушел в партизаны. Сколько дней его не видела? Долго не даёт весточки, всё ли хорошо? Почему опять думаю о нём, быстрее в постель, уснуть, забыться. Утром надо помогать матери по хозяйству.

НОВАЯ ЧАСТЬ

В последнее время Шура была занята по дому, отец большее время находился в транспорте. В клубе приходилось быть редко. Местная молодёжь, находившаяся в Красной Армии, куда-то переезжает, на смену приходит новая воинская часть. Видно долгое время участвовавшая в боях, полушубки, шинели обожжены, порваны, у отдельных бойцов видны бинты на голове, руках. Настроение бодрое, приподнятое, можно слышать неплохо всыпали белякам, будут помнить наш полк.

БОИ

В одно утро мать будит Шуру, белые начали наступление, с утра идет бой, заняли несколько деревень, подошли к линии обороны, рассказывают раненые красноармейцы, которых увозят в тыл в лазарет (так тогда называли госпиталь).

Шура, поднявшаяся с постели, услышала ружейную, пулемётную стрельбу. Ударила артиллерия, в окнах задрожали стекла. Бои идут несколько дней, морозы 40 градусов ниже нуля. Прибывший полк упорно держит оборону, отбивает яростные атаки хорошо одетых и вооруженных, сыто накормленных белых наймитов. Из местных коммунистов волости создан партизанский отряд, возглавил его волостной комиссар Волков.

Радостная весть. Красные перешли в наступление, отбросили хваленные белые отряды более чем на 20 километров.

ЕСЛИ МОЖНО

Антон увидел Шуру сказал «Если можно» съездите до перевозчика, а потом к Татьяне Ивановне. Деревня где жил перевозчик, оказалась между передовыми красных и белых туда пройти легко, а деревня где живет Татьяна Ивановна - летом можно легко было пройти лесом, берегом, сплошной линии фронта нет, на более опасных местах где может появиться противник выставляются посты усиленные пулеметами, вокруг деревни ходит патруль. Теперь зима, идти на лыжах обнаружат след, тогда всё. Подумав решили взять чунки (санки) положить на них узел жита (ячменя) якобы идёт на мельницу в деревне где она живёт - мельница водяная, были большие морозы, не работает, а там мельница паровая, а куда положить листовки? Решили доску расколоть положить в середину листовки, снова сложить, при обыске не догадаются. Шура вспомнила корзинку, которую дала Татьяна Ивановна, положив в неё клубок пряжи, иголки, веретено, якобы пока будет ждать очереди на размоле, будет вязать. Переночевав ночь в деревне у перевозчика с утра пошла к Татьяне Ивановне. Дорога плохая, ночью выпал снег. Утром ветер, дорогу перемел. На санях пуда два жита, четыре километра шла три часа, выбилась из сил, думала вернуться назад, сказать не пропустили, а как твоя совесть, трусиха испугалась чего? Дороги. Устала, раскисла. Нет, закусив губу, Шура медленно пошла вперёд.

Деревня. Появился на дороге солдат, второй - остановили Шуру – спрашивают. Куда

идет? Не знаешь, что нельзя. Она сделала такой вид, не сама пошла - отец послал, велел размолоть зерно. Если нельзя, вернется обратно, только жаль очень устала, села на санки.

ДОПРОС

Солдаты заговорили между собой, один хотел чтобы отпустили её обратно, другой отвести в караульное помещение там решат, подошёл к Шуре сказал «Пошли, там разберутся». Привёл к дому, вышел немолодой солдат, видно старшой, спросил откуда, как звать, зачем пришла, смотрит на неё, как будто пытается узнать. Шура назвала свое имя, отца, солдат сказал, знаю, знаю твоего отца, повёл Шуру в комендатуру (так называли штаб белых) ввели, в комнату вошел офицер, достал из кобуры наган, положил на стол, стал допрашивать Шуру. Обыскали всё, одежду, валенки, клубок пряжи распустили, жито пересыпали в другой мешок. Взял револьвер в руку, поигрывая им, подошёл к Шуре. Она растерялась, что с ней будет. Ноги не подчиняются. Хотела пошевелиться, вся дрожит. Офицер спросил. Шура ответить не могла. Потом решила, буду плести такую чушь, пусть думают дурочка. Офицер кричит, всяко оскорбляет, потом спрашивает солдата: «Глупая что ли?» Солдат ответил: «Она перепугалась вся, дрожит, отца её знаю, хозяйство крепкое, набожный сам и вся семья», что сказал офицер солдату, Шура не расслышала. Он взял Шуру за руку повел в другой конец дома, ввёл в комнату, в которой было две женщины, мальчик и девочка, сказал: «С ними вместе и пойдешь». Арестовали - подумала она. Куда пойдёшь вместе ничего не поняла. Кто эти люди? Держись, знала куда шла. Шура несколько раз укусила губу, кровь пошла, не больно, помни меньше говорить, больше слушать.

УСТИНЬЯ

Женщина назвалась Устиньей, добродушная как мать ласково сказала: «Садись девонька. Как напугалась, лица на тебе нет. Допрашивали, били, смотри у тебя кровь на губах». Шура присела на скамейку несмело сказала: «Батько будто не знал, послал меня смолоть узел жита, а тут меня забрали, обыскали, угрожали наганом, всяко обзывали».

Устинья рассказывает: «Утром поехала за дровами в лес, забрали, тоже обыскали, да же весь хомут перещупали им кажется что все кто куда не поехал все едут к красным».

Разведка по ночам ходит партизан ищут. Нашла «шпиона» рассыльного волисполкома Васю Кузнецова забрали, пятые сутки держат, указала на мальчика лет четырнадцати. Говорила много, у Шуры одна мысль чунки, сказать одно слово доска расколота посмотрите, а как хорошо придумали с доской, а то бы засыпались. Устинья, что Вы такая рассеянная, я Вам говорю, а Вы как глухая, не отвечаете. Матрёна сказывает скоро нас отпустят, лошадь без сена стоит. Хорошо Татьяна Ивановна ухаживает, мы девчонками вместе на вечеринки ходили, теперь гостимся.

Шура спросила всех отпустят и меня, а как мне быть с мельницей, отец будет ругаться если не размелю. Устинья засмеялась: «не придется тебе девушка беспокоиться о размоле, твоё жито уже скормили лошадям, смотри какие у них тощие лошади, надо пушки таскать, зерна нет, у кого было всё поотбирали».

ДОСКА РАСКОЛОТА, ПОСМОТРИТЕ

Раскрылась дверь, крикнули, собирайтесь, отведут за деревню, дотемна доберетесь домой. Шура подошла к Устиньи спросила: «Ваша лошадь у Татьяны Ивановны? - когда пойдёте её запрягать возьмите меня, я хотя там чунки оставлю». Лошадь запряжена, вышла Татьяна Ивановна. Шура подошла, спросила: «У Вас чунки можно оставить?» - Татьяна Ивановна улыбнулась, можно Шура добавила «доска расколота посмотрите» - села в сани и поехали.

УШЛА К ТЁТЕ

Воскресенье. Шура из церкви шла домой вместе с отцом, настроение у него было хорошее, доволен, что дочь ходила в церковь, воспользовалась этим, она отпросилась сходить к тете в соседнюю деревню. Отец разрешил, если желаешь, можешь ночевать. Шуре обязательно нужно увидеть Антона, передать о поездке. Как увидать, где? На выручку пришла сестра Аня. Она пришла к сестре рассказала, вчера с девчатами договорились идти сегодня в клуб за реку, будет хороший вечер, стали звать Шуру. Она отказалась «отец разрешил сходить к тёте, возможно там ночует. Тихонько спросила Аню: «Папа знает или нет, что она встречается с Антоном». Между сёстрами состоялся душевный разговор. Аня сказала: не пойму его, какой-то загадочный, бывает душевно добрым, рассказывает о красе своего города, сидела бы и слушала целые сутки, бывает другим, нервным, малоразговорчивым, часто курит, в каждый раз расставаться жалко, по ночам спать не могу. Закроешь глаза, слышу его голос. Неужели придется расстаться, я тогда не выдержу, умру. Встречаемся очень редко, понимаю, обстановка, знаю, придётся расстаться, но всё равно его люблю, никогда его не забуду. Он часто спрашивает о тебе, чем занимаешься, часто ли приходит охотник. Воспользовавшись откровенностью сестры Шура как будто шутя, передай от меня привет, скажи что ушла к тети.

УРОК НА БУДУЩЕЕ

Уже час Шура рассказывает Антону о последней поездке, о приключениях, которые произошли с ней. О том, что передавали. Добровольческий белогвардейский отряд из местных жителей более 40 человек, на которых белое командование возлагало большие надежды во время боёв, вело насильно. Командование не доверяет больше, боятся, что перейдут к красным, отвело в тыл, используют на караульных работах, их семьи вывозят в глубокий тыл. Белая разведка усилила свою работу, ищут агитаторов партизан распространителей листовок.

Антон слушая Шуру думал, не зря потрачено время нашей разведки результат - командование белых не доверяет больше их добровольцам вступать в бой, боятся, винтовки могут стрелять в другую сторону.

Устинья до дров не доехала плохо или хорошо, сколько в ней смелости, находчивости, она бывает добрая и нужная как мать, это спасает её от подозрения. Словечко может сказать над которым человек задумается: «Все зерно поотбирали лошадей кормить нечем», а как Шура. Хорошо, не скрывает, что временами трусит, и растёт, находит силы как выразилась сама «искусала губы в кровь не больно». Мал жизненный опыт, плохо узнали её и отца, это улика. Наша не доработка. Урок на будущее. Заканчивая беседу сказал Шуре. Вы, вероятно, сильно устали, сделаем каникулы.

ЧТО СО МНОЙ?

Март. Чувствуется приближение весны. Солнце светит теплом, появились первая капель. Прошла давно масленица. Отец напомнил Шуре, когда она думает идти говеть и к причастию. Это взвинтило её. Она давно чувствует какую-то неудовлетворённость, привзятость, подозрения, за ней будто следят, избегают, когда подходит к людям, прекращают разговор.

Клаша прошла мимо кивнула головой, не остановилась, не заговорила. Что со мной безделье, нет. Неужели? Другие бывают в клубе, а его нет, вчера днем быстро, быстро шёл мимо дома, только на окно взглянул, а сердце будто остановилось дышать трудно. Как только давно не вижу, нервничаю. Мать стала замечать, спрашивает, что с тобой, заболела? Настаивает идти говеть. Ох, как не хочется, прекрасно знает, успокоения не принесет.

БУДЬ ЧТО БУДЕТ

Вечер. В церкви сумерки, поп в чёрном одеянии стоит у левого клироса. Шура подходит к нему, становится на колени, он накрывает голову, тихо монотонно начинает: «Кайся раба божья Александра». На обычные вопросы она даёт стандартные ответы: «Грешна батюшка», а когда пошли вопросы почему редко ходишь в церковь, почему предалась анафеме, она не выдержала, убежала домой совершенно разбитая, больная, сейчас в постель, ну если узнает отец, спустит шкуру, выгонит из дому. Сошлось можно сказать благополучно, отец пришёл поздно, в кухне поднялся шум, слышно кричит, топчет ногами. Мать плачет, говорит, она заболела, с ней очень плохо, лежит в постели. Надо вызвать фельдшера. Отец утих. Мать вошла в комнату, видит, дочь спит, вышла. Шура не спала, не могла спать всю ночь, вскакивала с постели, решилась уйти. Куда? Уже стало светло когда она вышла из комнаты, умылась холодной водой, решила, пойду к причастию, будь что будет.

ЛЕДОХОД

Весна, быстрое таяние снега, вода выходит из берегов. Начался бурный ледоход, словно артиллерия ведёт огонь, в одном месте треснет, в другом бухнет, всё кругом трещит, коряжется, как будто неведомая сила хочет снести, стереть с лица земли. На берегу много людей, обычай, все выходят на берег смотреть ледоход. На льду показалось какое-то строение, а дальше второе. Внизу в излучине образовался затор, получилось невообразимое, какая берется сила, набирает гору льда. Ломает всё, что попадает, видно было два строения баня или гумно снятое водой сверху, а смотришь, уже торчат отдельные бревна.

Вода бросилась в обход, кто был на берегу побежали к деревне на более высокое место. Затор прорвало, опять всё заскрежетало, затрещало, вода пошла на убыль. Ребята купаются. Слышно крик, кто первый, прыгнув, из воды вылетают стрелой. Сколько радости, искупались первыми, не струсили, бегут домой, дрожат, губы синие, радостные.

У молодёжи настроение приподнятое, откуда-то взялась гармошка, пошли плясать кадриль. Николай пригласил Шуру, сказал, вечером будет в клубе. Почему долго не приходил, ответил, искал «Дорочку».

ОБ ЭТОМ РАНО ДУМАТЬ

Встречи с Николаем стали всё чаще, не видя его долго, Шура начинала скучать, грустить. В один вечер, провожая Шуру, сделал намек на предложение. Она сказала об этом думать рано. Родители на свадьбу не согласятся, попытки были, отец не дал договорить, заявил: «Ему дочь не надоела, чтоб за солдата выдать замуж».

Весенние полевые работы, потом оборонные - рытьё окопов, занимали всё время. Николай появлялся редко, подошёл сенокос, вечером увидела Николая, сказал, восстал белый полк, город освобождён. Завтра или послезавтра будет дома. Увидит мать, сестёр, какая будет радость. Вымоется в бане, мать напечёт, и тут же задумался, а будет ли из чего печь. Не ахти как беляки кормили рабочих, полпуда белой муки на месяц и все.

ВЕДУТ

На берегу у перевоза группа людей, пришли посмотреть арестованных офицеров. «Ведут» - раздался чей-то голос. Впереди, по краям и сзади, красноармейцы с в винтовками, арестованные идут по два вряд, руки связаны назад. Впереди полковник с поникшей головой. Слышится ропот. Зимой силой хотели пройти, теперь под охраной ведут. Заплакала женщина: «Они проклятые моего сына убили, изверги».

Шура тоже была тут, видит офицера, который допрашивал её, в сердце защемило, вспомнив его оскорбления, подойти бы к нему, спросить, узнал её и плюнуть ему в собачью морду. Но это теперь ни к чему, он и так получит по заслугам.

ДЕНЬ И НОЧЬ

День и ночь под берегом идёт разгрузка пароходов перевозивших вооружение, боеприпасы, продовольствие, взятое при перевороте белого полка. Кучи ящиков снарядов, патрон, гранат, принимаются энергичные меры перевозки, дальше мобилизованы все лошади, грузят в лодки. Прошел слух, белые прорвали оборону на железной дороге. Подошли к Плесецкой. Во избежание быть отрезанными, части Красной Армии вынуждены отойти вверх по Онеге.

ПОНЯЛА О ЧЕМ РАЗГОВОР

Приехал Николай, взволнованный, рассказывает с переживанием об увиденном. Онега на половину выжжена, белые наёмники действуют жестоко, много расстреляно мирного населения, сколько страданий принесли населению. Увиденное, в каждом сознательном человеке вызывает ненависть к наймитам. Ответ один, уничтожать как собак до полного освобождения.

Вечер. Пришли Николай и Антон, не проходят в комнату к девушкам, сидят на кухне. Пришел отец, только что приехал с транспорта, задержался во дворе, убирал лошадь. За чашкой чая пошёл разговор, отец говорит громко, мать плачет. Шура поняла о чём идёт разговор. Отец вначале возражал, потом махнул рукой, пусть сама решает, на этом в этот вечер переговоры закончились.

СВАДЬБА

Мать зашла в комнату Шуры, громко заплакала, можно было её понять, любая мать жалеет свою дочку, а тут отдать замуж за солдата и в такую пору. Решили свадьбу играть через две недели. Договорились большой свадьбы не делать. Отец и мать были против, говорили, их дочь хуже что ли других, не пригласив на свадьбу родных, но потом согласились.

До последнего дня Николай и Шура не говорили родным, свадьбу будут делать без венца. Когда отец узнал об их решении, трудно представить как он вёл себя, думали он в доме всё переломает и приготовленное выбросит. Это предусматривали, в доме были друзья Николая, когда он начал шуметь они вошли в комнату, начали уговаривать. Видит, дело может принять неприятный оборот, утих, смирился.

ОСТАНЕШЬСЯ У ОТЦА

Через две недели после свадьбы Николай ушёл в разведку, вернулся через неделю. Расстроенный, нервный, на вопросы Шуры отвечать устал. Работа была тяжелая. Она поняла - Николай знает что-то, но не хочет сказать. На другой день приходит с Антоном и говорят, что части Красной Армии, вероятно, отойдут дальше, решили тебя оставить у отца. Шуре показалось, она не поняла, или просто ослышалась. Изменилось лицо, сделалось бледное. Антон спокойно повёл разговор. Уговорить – нет, пусть поволнуется, переживёт. Сейчас лучше, чем потом. Дело не из лёгких, приказом не возьмёшь. Взвесили все за и против.

ТОЛЬКО ДВОЕ

Антон сказал, что тебя будут знать только двое - Николай и Попов и больше никто. Запомни, никто. Кто другой кроме них, это провокация. Это твердо запомни.

В крайнем случае, что это значит? когда безвыходное положение - угроза ареста, можешь явиться в два места - примут и отведут куда нужно. Но помни. Живой человек больше приносит пользы, и не кому не нужна напрасная смерть. Как вести себя - опыт есть. Идти смело - не оглядываться.

Тщательно запомни всё, что как было, что изменилось, чем вызвано. Решение принимать обдуманное, не спешить, стараться войти в доверие к белым. Меньше говорить, больше слушать. Определили пункты места почты, встречи. Один за четыре километра в ельнике ручья, другой в избушке на речке в восемнадцати километрах, кроме тебя, Николая и Попова никто не должен знать. А кто Попов, узнаешь. Помни твоё основное, листовки и почта. В другое дело не влезай, расспросов не делай, не наводи на след.

Антон ушёл, сказал, что зайдёт через два часа. Просил Николая быть готовым. Когда они ушли, Шура осталась одна. Стало тяжело и тревожно. Всё свалилось, как снег на голову. Остаться в тылу врага. Одно дело сходить в тыл. Быть там день-два, а тут находиться и жить в окружении врагов. Как посмотрит население. Только месяц с небольшим вышла замуж за солдата, без венца, хорошо не знают, что он разведчик. Хотя бы раньше подготовили, попросту сказали в случае такой обстановки, будете оставлены в тылу врага. Сама себя стала готовить. Со свадьбой можно было обождать.

ЭВАКУАЦИЯ

Подготовка к эвакуации пошла в открытую. Брошено всё на вывозку боеприпасов, оружия. Уехали уездные организации, выехал волисполком. Отходят воинские части. Николая нет. Шура не знает, совсем ушёл, или где то здесь? Ещё становится тягостнее на душе, появилась бессонница. Ни за что взяться не может, всё валится из рук. Целый день идут солдаты, тащат пулемёты, везут пушки. Вечером загорелись склады боеприпасов. Было ужасно. Кругом огонь, рвутся патроны, гранаты, бухают снаряды. Пламя огня поднимается высоко вверх. Летят осколки. Населению разрешили брать оставшиеся продукты, но смелых оказалось немного, Тогда подожгли гумна, где оставались продукты. Удручающее было у населения настроение, а у Шуры будто кончилась жизнь. Вечером пришел Николай, усталый, но виду не показывает. Стремится быть весёлым. Шутит. Успокаивает Шуру, что скоро вернёмся. Раз остаёшься в тылу, нельзя быть слабой, киснуть тем более.

Надо готовить себя ко всяким неожиданностям. Когда хорошо, тогда каждый живёт, а вот когда тяжело, опасно, человек подвергается испытаниям – надо тогда суметь жить, выстоять.

Нам очень тяжело, сутками не спим, подчас без еды, в тылу врага. Но как видишь, духом не падаем, надеемся на скорую победу. Побыл часа три и ушёл. Разговор Николая несколько подбодрил Шуру. Она легла в постель, уснула. Слышит тихонько стук в дверь. Что это? Быстро оделась. Тихо, спокойно спросила – «Кто?».

УХОЖУ ПОСЛЕДНИМ

Узнала голос Антона – «Ухожу последним». Решил проверить явку. Как будто придумано не плохо. Настало время. Вам взять себя в руки, быть хладнокровнее, спокойнее. Этим путём к тебе первым придет Попов. Запомни пароль: «Настало время пожать твою руку, пожелать успеха». Шура запомнила его в шинели, подтянутым немного, с оружием за ремнём, бинокль. Он ещё больше понравился ей, главное его спокойствие.

БЕЛЫЙ КАЛАЧ

Утро. Пожар продолжается, слышны взрывы патронов. Нет-нет, да ухнет снаряд. На левом берегу показалась белая разведка, по кому-то открыли стрельбу, прострочил пулемёт, а потом двинулись вперёд. К вечеру в деревню пришла белая воинская часть, начались обыски, повсюду расклеили приказы, предлагающие сдать оружие, выдать коммунистов, партизан. Тот кто укажет где коммунисты и партизаны, получат вознаграждение. Читая приказ, старики сказали: «Приманивают белым калачом». На следующий день в церкви было большое богослужение. Впереди стояли офицеры в полном обмундировании. За ними бывшая деревенская знать, лавочники, бывшие десятники, приказчики в красных рубахах, при часах с цепью на груди, с раскладистыми бородами. Молодежи было мало. Шура внимательно присматривалась, следят ли за её поведением. Усердно продолжала креститься.

Лавочники открыли торговлю, выбросили на прилавки что было припрятано, пустили слух, что белые скоро привезут керосин, чай, сахар, мануфактуры, а кто добровольно вступит в белую армию, семья будет получать белый хлеб, в первую очередь керосин, чай, сахар. Охотников не оказалось. Они тогда заявили: «Захотите жрать - вступите в белую армию» Время тянется медленно. Население всё больше сидит дома, редко, кого можно увидеть на улице. Раньше соберутся у колодца, или на берегу, где берут воду, целый час слышно смех, пересуды. А сейчас на ходу перебросятся словом, и домой. Шура тоже редко выходила на улицу, но потом решила пройти по деревням, посмотреть у кого стоят Белые, где посты.

КОМЕНДАТУРА

В деревне самый большой и лучший дом был её дяди - брата отца. В нём разместился штаб белых и тут же комендатура. В крайних домах караульные помещения. У домов оборудованы пулемётные гнёзда, а вечером стоят солдаты с пулемётами. В одну из ночей была тревога, стреляли из пулемёта, белые вокруг деревни заняли оборону. Говорят, что приходила Красная разведка, другие смеются: «Они и кусты принимают за партизан». Шура чаще стала появляться, то в одной, то в другой деревне. Всё время присматривалась, как относятся к ней. За ней будто не следят. Большинство не избегало её. Были отдельные любители сплетен, которые нашептывали: «Мужик не дурак, женился, пожил и теперь пусть, помни как звали». В дом отца заходили белые, в том числе и офицеры. Отец охотно принимал, беседуя с ними. Шура чаще стала ходить в дом к дяде. Его жена болела, помогала ухаживать по дому, за скотом, убирать по дому. Первое время её пускали в дом с разрешения старшего, потом проходила свободно.

ПОПОВ

Вечерами думала об одном: «Как они там? Все ли в порядке? Чем была вызвана тревога? Ни к ней ли кто приходил и напоролся на посты. Может его убили, ранили. Сходить посмотреть в кустах. Как найдешь? Что ей там надо? Подговорить ребят нелегко, но охни, могут разболтать». Так она мучилась несколько дней. Что бы ни делала, а думала всё об одном. Тихонько раздался стук в дверь. Шура вздрогнула, не может взять себя в руки. Собралась с мыслями, пошла открывать дверь. Ужаснулась. На пороге стоял человек в белогвардейском обмундировании, внимательно смотрит на неё. У Шуры пробежала дрожь. Взяла себя в руки, спросила: «Что Вам нужно?» Ответил: «Пришел от брата. Фамилия Попов. Посылка в сарае, в дровах. На квартиру приходить больше не буду. Раз в неделю проверяй почтовый ящик. Листовки как можно быстрее по деревням. Пусть знают, что Красная Армия отошла временно, скоро вернется».

КТО?

Шура оделась. Взяла несколько листовок, пошла по деревне присматриваться, куда приклеить, кому положить в дрова. За первый день сумела три листовки приколоть, несколько положить в дрова. Вернувшись домой потрясло неожиданное сообщение, в деревне на межи у своего дома белые расстреляли красноармейца, добровольно вступившего в Красную Армию. Заболел не смог уйти. Кто предал? Нашлись предатели. Нужно быть осторожней. Ночью разнесла остальные листовки. Обошлось всё хорошо. Нужно что-то придумать. Листовки наклеивать, решила к следующему разу сварить клейстер. Расклеивать будет ночью. Патрули не ходят, хождение ночью не запрещается.

Несколько раз Шура ходила к почтовому ящику, всё ничего. Забыли, или им теперь не до этого. Результат первых листовок есть. Говорят, что красные скоро придут. Приходила Красная разведка, разбросала листовки, кт- то даже видел разведчиков. «Это хорошо» - думала Шура. Она стала чаще ходить к дяде. Большинство офицеров уехали. Комендатура осталась. Её попросили убрать помещение в штабе. Писарь переставлял стулья, солдат носил воду. Шура протерла окна, столы, вымыла пол, за это её поблагодарили, дали кусок сала, плитку шоколада. Офицеры, писаря ведут себя спокойно с большим доверием, разговаривают, приглашают на вечеринку. Она отказалась.

СКОРО ВЕРНЕТСЯ

Получена очередная почта, обратный путь через перелесок. Шура идёт осторожно всё прислушивается, внимательно осматривает каждый куст. Когда подошла к деревне спохватилась - куда спрятать почту. Когда пошла за ней - не продумала, места не подыскала. Зашла в дом, к ряду вышла, так проделала несколько раз, решила положить в дрова. Теперь день два выдержка, присмотреться, не следят ли? Что ни день, то новые вести. У одних были обыски, таких-то арестовали, у кого-то отобрали советские газеты. Листовки призывали население не поддаваться соблазну белых, не верить их слухам, что Красная Армия разбита и не бояться запугивания, обысков и арестов. Красная Армия скоро вернется.

ВЕДЕРКО

Листовки расклеены в нескольких деревнях, как будто никто не следил. Но так долго работать нельзя. Ведерко, пакля с палкой вызовет подозрение, догадаются, и тут допустила ошибку, которая чуть не стала роковой.

Листовки расклеила за рекой. Когда подошла к лодке, офицер внимательно посмотрел на неё. Стал подходить к Шуре, перевозчик крикнул: «Поехали». Она быстро заскочила в лодку и села на край лодки. На другую скамейку сел офицер и не сводил глаз с неё. Начинает разговор: «Куда ходила? Что несёт в котелке?» Шура не растерялась: «Ходила к знакомой старушке, несла грибы, в то же время котелок положила на край доски, пошевелилась, котелок упал в воду, утонул. Шура крикнула: «ОЙ, утопила. Что теперь скажет папа?» Он смотрит внимательно с подозрением. Шура сделала растерянный жалкий вид, не сводит глаз с офицера. Несколько раз ойкнула. Это вероятно успокоило его.

ОХ, МАМА, МАМА!

Пришла домой возбужденная. Как глупо поступила. Почему не бросила в кусты котелок? Даже не вымыла. Хорошо сообразила утопить, а то бы была уже в комендатуре. Пить, есть не хочется. Зашла мать. Смотрит на Шуру, говорит: «Ты, доченька, заболела? Смотри как тебя разжигает? Вся горишь. Ложись, я укрою тёплым одеялом. «ОХ! Мама, мама» - лежа в постели думает Шура. «Если бы знала, чем занимается твоя дочь, ты бы с ума сошла». B воскресенье Шура пошла в церковь. Отец был доволен. Народу в церкви немного, были солдаты и офицеры. После службы поп говорил проповедь, восхваляет интервентов за освобождение от антихристов. Призывал мирян к повиновенью божьему. Осуждал еретиков ведущих распространение листовок против белой армии и многое другое. Во время богослужения она внимательно смотрела на поведение людей, старалась определить их настроение. Когда поп начал проповедь, Шура думала, значить задевает их за живое, когда в открытую говорят о листовках, призывают не слушаться антихристов и еретиков. Пришла домой, не покидала мысль о допущенной ошибке. Надо что-то придумать новое. А что? Донести им. Рассказать всю правду. Может чем помогут. Ночью пришёл Николай. Шура рассказала ему всё без утайки. Побыв немного, напился молока, немного отдохнул и ушёл. Куда? Спрашивать не положено. Всё равно не скажет. Предупредил об осторожности. В деревне никто больше не будет, встреча только на речке. Полученную корреспонденцию отнести дальше желательно. Как? Самой идти? Никого там не знает, передать некому. Через реку не ходят, ледостав, так и уснула ничего не решив.

ПЕРЕПОЛОХ

Зима вступила в свои права. За ночь выпало много снегу. Отец собирается метать навоз. Шура будет возить. Пришёл староста, сказал: «К двенадцати часам надо подать лошадь к перевозу». Повезут колючую проволоку для укреплений. Шура сказала отцу, что она съездит. Он согласился. Запрягла лошадь. Под сено положила листовки, поехала к перевозу, где проходила погрузка. Погрузили несколько ящиков, круги колючей проволоки, обозом двинулись в путь. Вечером были на месте строительства обороны. Сгрузили, поехали кормить лошадей. Воспользовавшись темнотой, Шура листовки распихала в ящики, в круги с колючей проволокой и в деревне кое-кому бросила на крыльцо. Приехавшие с оборонных работ, рассказывают, что такой был переполох. Всех рабочих обыскали. До обеда не работали. Потом в каждое утро, прежде чем приступить к работе, приходят солдаты, осматривают, нет ли листовок. После этого приступили к работе.

С наступлением зимы, стало больше трудностей. Почтовый ящик в ельнике пришлось прикрыть. Обнаружено, кто-то приходил. Сделано много следов. До избушки далеко, снег рыхлый, идти тяжело. Первый поход неудачный. Затрачено два дня безрезультатно. Устала до невозможности, болела три дня. Со следующей почтой получила две коробки кнопок. Работать стало легче. Опыта больше и опять наклеивала листовку рядом с приказом. Не успела отойти, кто-то подходит. Отвернуться, посмотреть не может. Ноги точно примерзли к земле, под самым ухом вздох: «Девушка, что за приказ или какое объявление?» Отвернулась. Узнала лавочника Алексея из другой деревни. «Прочитай. О чём они? Я плохо вижу». Шура прочитала приказ. Сорвала листовку, поспешила домой. Часто посещая дом дяди, Шура заметила, что офицеры писаря стали меньше её опасаться. В один день она подслушала их разговор. Офицер рассказывал: «Арестован вечером, когда шёл из лесу, всю ночь допрашивали, не признался, перед рассветом вывели в расход. Не пойму, явные улики, зная что идёт на большой риск, не признался. Говорит одно, что никого не видел, никого не знаю». Утром узнали, белые ночью на реке расстреляли старика охотника. Труп запихали в прорубь. Он не один раз проводил партизан. Кто предал? Круг начинает сужаться вокруг Шуры. Как то идёт с почты, корзина в руке, в корзину наломала вересу, встретился сосед. Спрашивает: «Куда ходила?». Она приняла весёлый вид. Говорит, что ходила на мельницу, узнать, когда можно привезти зерно. На обратном пути наломала вересу. Мама будет подойник парить. Он посмотрел и так ехидно сказал: «У вашей деревни нет вересу?».

В КОМЕНДАТУРУ

Только успела прийти домой, заходит солдат: «Тебя вызывают в комендатуру». Сколько надо было сил, мужества спросить спокойно: «Сейчас или когда? Хорошо приду». Пока не арестовали, думает Шура, стала собираться. Когда шла по улице, немного успокоилась, обдумала, что надо говорить.

В комендатуре тишина. Комендант роется в бумагах, у неё засосало под ложечкой. Что он тянет? Испытывает? Сказал: «Подойдите ближе», предложил сесть, молча глядит на неё, изучает, как чувствует, спокойно или нервничает. Уж скорее бы думает Шура, отложив бумаги в а сторону. Расскажите о себе. Ей стало хуже, собрав последние силы, спокойно, еле выдавила из себя: «О чём?» и стало легче. Я никогда не бывала на допросах, очень теряюсь. Он тогда стал спрашивать, почему вышла замуж за красного разведчика, что у неё нет самолюбия выйдя замуж за преступника. Её муж продался немцам пошел против матушки России. Шура ответила: «Отец отдал, что могла сделать, а кто мой муж, откуда могла знать, поженились, жили один месяц, откуда знать все подробности» и спросила: «Что мне теперь делать. Топиться или повеситься, я и сама теперь, кажется, не живу».

Он внимательно посмотрел на неё, а она думает. Нашлись же люди, донесли обо мне, не слишком ли свободно действовала, нет, кажется, была осторожна, нужно ещё быть осторожней, будут следить, а может дома уже идёт обыск, он тихо сказал, идите. Шура посмотрела, солдат нет, может стоит за дверью, не спеша поднялась, вышла из комнаты так же спокойно шла по улице, но домой не пошла, сходила к подружке.

Вернулась домой, всё в порядке, встала на лыжи, пошла кататься. Много наделала лыжных следов, зачем сама не знает. Ночью разнесла почту, все обошлось хорошо спокойно, потом долго не было ничего.

Шура пошла к дяде, офицер который допрашивал её ушёл, на дороге большое движение воинских белых частей, едут с пулеметами везут пушки. В штабе среди писарей дисциплина упала, вести себя стали свободней, ходят на вечеринки, появляются пьяными, для уборки помещений привлекают женщин. Писарь, увидев Шуру, попросил помочь убрать помещение приезжает начальство. Вытирая стол заметила в столе ключ. Немного отодвинула ящик, видит бумаги, незаметно закрыла. На другой день получена почта. Зашла к дяде, узнала, начальство уехало. В штабе тихо, один писарь куда-то вышел, второй сидит в штабе. На улице поднялся шум, выстрел, второй. Плач, все выбежали на улицу. Шура быстро заскочила в штаб, видит в столе ключ, быстро открыла стол взяла папку, револьвер, закрыв, ключ положила в карман, быстро выскочила в сарай, спустила документы, револьвер через ветрянку-окно в снег. Ключ бросила в навоз, вышла незаметно, оказалась среди людей. Когда стали расходиться зашла к дяде, выпила чашку чая да папку перепрятала подальше в кустах

В штабе переполох, Шура встревожена, без обеда, стала на лыжи прихватив листовки и за реку, до вечера побыв у знакомых, узнала, вызывают в штаб людей, допрашивают, писарь арестован. Ночью решила расклеить листовки, взяла папку и по адресу Антона, там спасут, переправят куда надо.

Расклеив листовки в одной деревне пошла в другую, заметила за ней идут два солдата. Она пошла через гумна. Они за ней. Лощину перебежала бегом за гумно. Надела лыжи, и в лес. Солдаты закричали: «Стой!» Выскочив на другую сторону, через реку. Куда? Домой. Но когда подошла к деревне, то видит у их дома и штаба много людей. Захватив папку, по ранее накатанной лыжне ушла в лес. Не может решить куда идти. К тёте нельзя. По адресу Антона - дороги перекроют, схватят. Один выход - в избушку на речку Телза ждать своих. Отдохну, и пойду по адресу Антона. 18 вёрст раньше проходила свободно. Тут ночь настала, сколько пришлось бежать, сколько было сил. Путь лежал лесом, вновь минуя дороги. Шла быстро. От долгой быстрой ходьбы почувствовала боль в ногах. Как только подошла к избушке, посмотрела, взята ли её почта. Нет, никто ещё не был. Вошла в холодную избушку, показалось раем. Перешевелила сено, подтопив немного печку, уснула. Сколько спала, не знаю, часов нет. Зимние ночи длинные. Захотелось есть. Взяла сенину в рот начала, жевать, снова уснула. Проснулась от сильной боли в ногах. Ломит поясницу и начала мерзнуть. Сколько время? Не выходит из головы, как дома? Может мать, отец - расстреляны, арестованы? Как узнаешь. Я так могу заболеть и умереть. Становится страшно. Поднялась метель, и ветер всё сильнее и сильнее, то засвистит, то завоет, точно волки. Избушка дрожит, темно, жутко.

Нет, так нельзя. Надо немного отдохнуть еще и в деревню. Начало светать. С трудом набрала сухого сучья, заготовленного ранее, затопила печь и уснула. Проснулась от удушья, кашля. Поняла, дело плохо, встать не может, паховые железы вспухли. Ногами пошевелить не может. Болят голова и горло. Киснуть нельзя. Обязательно подняться, расходиться. Потом на лыжи, размяться, согреться, пропотеть, напиться кипятку и в деревню. Поднялась с большим трудом, всё болит. Ноги дрожат. С большим трудом принесла дров, набрала в котелок снегу, растопила печку. Старается ни о чём не думать, а мысли сами лезут в голову, одна хуже другой. Может и правда Николай расстрелян. Ведь говорил комендант, потому никого нет. В деревню сходить обязательно, не домой, а в другую. Выпросить кусок хлеба, картошки, как же не догадалась заготовить сухарей, принести сюда, дрова и спички заготовили.

Почему так хочется есть? Когда ела? Позавчера утром пила чай, не обедала, ужинать не пришлось. Нашла мягкую бревнину, сунула в рот. Немного тошнит. Темнота раздражает, усиливается кашель, головная боль. Проснулась от сильной головной боли, охрипла. Поднялась температура, во рту сухо. Есть хочется. Стала равнодушной. Думать не хочется. Ветер воет, по-прежнему в избушке начинается холодно. Может, угорела, избушка топится по чёрному, от усталости клонит ко сну.

Проснулась Шура. Было светло. Не может понять, где она. В голове кошмар. Лежит неподвижно. Становится страшно. Неужели смерть. Болят все кости. Кашель усилился, в глазах ходят зелёные круги. Едва дотянулась до котелка. Долго, долго пила. Потом почему-то взяла в рот сена, начала жевать. Показалось оно вкусное. Потеряла сознание.

Ротозейство и преступность допущена с вашей стороны, расхаживая по комнате, читает нотацию коменданту, приехавшее начальство белых. Под носом комендатуры повсюду распространяют листовки, похищение документов и оружия.

События развивались так. Когда обнаружили пропажу документов и оружия, в штабе вызвало переполох. Писарь арестован. По всем селам ввели усиленное патрулирование. Приказ задерживать и обыскивать каждого. Задерживали и вызывали всех на допрос, кто ходил в этот дом. Допрос идёт несколько часов. По подозрению за связь с партизанами арестовано 10 человек. Шура не знала, что было усилено патрулирование в деревне. Когда расклеив листовки в одной деревне, пошла в другую, попала на патруль. Открытая стрельба подняла на ноги весь гарнизон. Кряду на всех дорогах были выставлены посты.

На одной из дорог, ведущих вверх по течению реки, на полном галопе несётся лошадь, проскочив мимо поста. Часовой крикнул: «Стой!». Сделал предупредительный выстрел. Подвода скрылась за поворотом. Часовой заметил, что в санях было два человека. Когда Шура подошла к дому, то увидела большое движение, там снаряжали погоню за смельчаками, проскакавших мимо поселка. Первые два дня, несмотря, на большое количество задержанных и опрошенных, никакой ясности белому командованию не дало. Одни допрашиваемые сказывали, что от кого-то слышали, что приходила Красная разведка. Расклеивали листовки и открыли стрельбу по патрулям, другие - приходили партизаны, напали на штаб, выкрали документы и уехали на лошадях.

Удалось установить одно - листовки расклеивала женщина, видел лавочник Алексей. Группа партизан разведчиков собралась из пунктов. Поджидают остальных разведчиков. Получили сообщение, что в Нермуше в штабе и по деревням у белых переполох. В двух местах была стрельба. Решили проверить, чем это вызвано и главное, почему-то задержалась одна группа. Группа из четырех человек взяли остатки продуктов, у тех, кто возвращались на базу - отправились в путь. В группе четырёх были Николай и Попов. Решили, Попов пойдёт в деревню, где жила Шура, а Николай, в избушку, к местам явки. Соблюдая предосторожность, опытный разведчик подошёл к деревне, установил наблюдение. Заметил перемены. В доме нет огня, много движения у крайнего дома, где раньше было караульное помещение, выставлен пост. За домом, где жила Шура, ведётся наблюдение. В двух местах заметил спрятавших военных. Засада. Кого-то ждут. Решил идти на пункт явки. Николай пришел в избушку. Было темно. Нашел Шуру в полубессознательном состоянии. Растерялся, думал ранена. Осмотрел, крови нет. Быстро затопил печь, согрел чай. Вспомнил, что во фляге немного осталось рома. Понял, что она сильно озябла. Напоил её чаем с ромом. Ей стало лучше. Когда в избушке стало тепло, Шура отогрелась, захотелось есть. У Николая был кусок хлеба и полбанки консервов, разогрел, покормил Шуру. Она поела, напилась чая, ей стало лучше. Головокружение меньше. Начала восстанавливать в памяти. В то время в избушку вошел Попов. Шура коротко передала всё. Говорить ей было трудно. На ноги еле вставала. Она поняла, что нужно немедленно уходить. Как? На лыжах идти не сможет. Двоим лесом не унести. Приняли рискованное решение, утром выйти на дорогу, по которой крестьяне ездят на речку за сеном на лесные покосы. Первой попавшей подводой попытаться уговорить крестьян, чтобы дал лошадь отвезти Шуру до деревни. Если не даст, лошадь взять силой. Попов повезёт Шуру, а Николай задержит крестьянина до утра в избушке. Попов к утру вернётся. Отдадут лошадь, а сами пойдут лесом на пункт, туда привезут Шуру. Обошлось всё хорошо, крестьянин взялся сам отвезти её. Это не вызовет подозрения в деревне, у них есть родня и договоренность, что ему продадут сена. Учитывая, чтобы не могло быть провокации, Николай с крестьянина взял и подписку, что если он выдаст Шуру или расскажет, кого куда везёт, то не только он будет расстрелян, а вся семья. Отправил Шуру, сам лесом на лыжах, в обход деревни, направился туда, где она будет ждать. Крестьянин сказал, что доехали без приключений. На пути никого не встретил. Николай поблагодарил, вспомнил, что у него остались «Чайковки» - деньги при белых, стал давать крестьянину, он не взял.

Наскоро попив чаю, хозяйка дома растерла у Шуры ноги медвежьим жиром. Напоила настоем кукульков от морошки (от кашля) дала с собой, все трое двинулись в путь. Шуру повез хозяин дома. Николай и Попов пошли через лощину на лыжах. Через два километра вышли на дорогу, дальше все ехали в санях. Лошадь была хорошая, быстро доехали до озера, распрощались с хозяином. Перешли на остров, развели костер. Стали ждать рассвета. Утро было морозно, потянул пронизывающий легкий ветерок. Николай снял шубу, надел на Шуру. Она и так еле поднялась на ноги. Когда надела шубу, идти не могла. Тогда они по очереди тащили её на лыжах. До хутора добрались без приключений. Хозяин хутора, лесник Прокопий удивился, как не попали на белую разведку. Он заметил её вечером. Утром пошёл по следу, обнаружил, где провели ночь, был большой костер. Много осталось банок из-под консервов, коробки от сигарет. Когда он подошёл, пепел был ещё тёплый. Ушли с рассветом. Прокопий быстро запряг лошадь. Посадил Шуру. Повёз в деревню, где был фельдшер. Он осмотрел Шуру, сделал растирание рук, ног. Обморожение было легкое. Сказал: «Обязательно нужно в больницу». Сильно простыла. Может быть воспаление лёгких, кроме того…, так и не договорил. Наутро Николай нашёл лошадь, приехали в деревню, где расположилась база разведчиков. Шуру поместили в дом, где жило двое престарелых. Первую ночь пришлось спать на полу, хорошо квартира была теплая. Утром пришёл военный фельдшер, осмотрел. Признал воспаление легких. Быстро нашли небольшую горенку, началась борьба за жизнь. Около двух месяцев Шура была прикована к постели. Много раз приходил навещать Антон. Рассказывал, что вернулась группа, принесла сообщение о переполохе у белых. Нет от Вас ничего, сильно переживал. В папке, которая взята в штабе, оказались ценные документы и маленький браунинг в красной замшевой кобуре. Через две недели Шура стала подниматься с постели немного прохаживаться по комнате. Николай ушёл на задание, за ней ухаживала девушка, находившаяся в эвакуации. Вбегает в комнату, кричит: «Одевайся. Гости идут. Давай помогу. Обождут». В комнату входит Антон и другой незнакомый военный. Поздоровались, справились о здоровье и преподнесли Шуре коричневое кожаное пальто с пристегивающим мехом. За добытые документы в штабе белых и смелую работу по распространению листовок.

На этом работа окончилась, пошла тихая мирная жизнь. Николай всё время был где-то далеко. Красная Армия перешла в наступление. Вечером зашел Антон распрощаться с Шурой. Уезжает на другой фронт. Перед весной Шура вернулась в город, жизнь была не радостной. Николая не было. Болезнь сказывалась, было время, с трудом поднималась с постели. Мать Николая была недовольна невесткой, привез больную, кто будет кормить, ухаживать? Шура добилась направления в Архангельск на лечение, пролежала в госпитале более 3-х месяцев. Когда выписалась, ей дали квартиру, устроили на работу. Вернулся Николай, они очень любили друг друга. Но его тянет домой. Полюбил пароход, море. В Архангельске устроиться не мог, была безработица. Шура ехать не могла, требовалось специальное лечение. Николай лето работал на пароходе, зимой приезжал к ней. Так прожили два года, детей не было, болезнь привела к бесплодию.

Николай вернулся в родной город, Шура вернулась в Архангельске. Болезнь не отступала, врачи порекомендовали переменить место, избрать с сухим тёплым климатом. Попрощавшись с родным севером, Шура выехала в Среднюю Азию. Идут годы. Стали забываться события. Все реже, а последние годы совершенно утерялась всякая связь с теми, с кем приходилось делить все невзгоды в годы гражданской войны.

Через 40 лет Шура узнает адрес Антона, пишет ему письмо. Ответ. Конверт в руках. Какое-то волнение. Раскрывает и читает:

«Здравствуй! Получил письмо, прежде чем вскрыть, долго догадывался, что бы оно могло значить. Кто бы мог писать из Средней Азии? И вдруг повеяло давно прошедшими временами. Онегой... Чуть не полвека прошло с тех пор, как мы встречались. Сколько воды в реке Онеге утекло с тех пор. Сколько перемен произошло. Я уверен, что Вы поддерживаете переписку с Аней. До сих пор помню прощание с ней, в одну позднюю сентябрьскую ночь 1919 г. Мы отступали, на берегу Онеги у перевоза горел подожженный склад боеприпасов. Деревня освещалась тревожным светом, выбрасываемых в небо взрывами огненных факелов. Наши части уже отступали. Я уходил последним, завернул в деревню, чтобы распрощаться с Аней. В последний момент ко мне на грудь скатилась её слеза. После этого её я не видел. Хотя некоторое время переписывались.

За прошедшие сорок лет, мне много где пришлось побывать. Я бы сказал, приключений всяких много повидал. Разумеется, в письме о них не расскажешь. Да и не к чему. Вот состарился. Живу один. Заведую кафедрой в одном институте. Занимаюсь спортом. Много работаю. Вот и все.

Между прочим, до сих пор мечтаю о том, чтобы побывать на Онеге. Трудно сказать, удастся ли осуществить эту мечту. Интересно, как сложилась судьба Николая».

Антон.

Второе письмо.

«С грустью узнал, что Ани уже нет в живых. А я мечтал побывать на Онеге и встретить её там. Но что поделаешь? Приходится подчиняться неумолимым законам природы. Финиш пути для всех один. Аня нарушила очередь. Ей надо было жить. Ведь она была моложе нас. Более сорока лет назад я действительно подарил ей перстенёк. И никогда не думал, что для Ани станет вещественной памятью обо мне. Не думал так же, что этот незначительный случай, станет кому-нибудь известен.

Вы спрашиваете, как прошла моя жизнь? Если бы ее описать, то получился бы не один том. Но я не обладаю литературный талантом и не ставлю перед собой такую задачу. А вкратце, почитай, ничего не скажешь. За минувшее время много краёв обошел и объездил. Был лётчиком. Закончил лётную работу, после окончания Великой Отечественной войны. Много учился. Теперь перешло на седьмой десяток. Одним словом - старик, хотя ещё занимаюсь спортом, именно мотоциклизмом. В это лето думаю предпринять экскурсию на 0негу. Что получится из моих планов - еще трудно сказать. Но если они реализуются, то с Онеги обязательно Вам напишу».

Антон.

«Здравствуй Шура! Мой туристический поход в Онегу не состоялся. Спасовали мои старые друзья. Они пригласили ехать поездом, а от первоначального плана плыть на плоту отказались. По видимому, их смутили трудности похода. Но на поезде, ни в Нермушу, ни в Клещево, или в Чекуево не попадёшь. Поэтому интерес к путешествию у меня отпал, тем более, что Аню никогда уж не встречу и никого из старых друзей на Онеге вообще не осталось. Вас, например, бог знает, куда занесла судьба. Многие в Архангельске, другие в Перми, иных уже нет в живых. В данный момент я провожу время на берегу Балтийского моря».

Антон.

Д.В. Баженов






  редактор страницы: Василий Елфимов (geovas7@yandex.ru)


  дата последнего редактирования: 2019-10-15





Воспоминания, рассказы, комментарии посетителей:



Николай,  E-mail: nikolaj-antonov-53@mail.ru


Прочитал на одном дыхании. ЗДОРОВО!




Виктор,  E-mail: vinipo53@mail.ru


Читая текст, переносишься в то время и в те места. Очень реально и правдиво, на мой взгляд, описаны события той поры.







Ваше имя: Ваш E-mail: