Зимой 1918 года стали возвращаться в Кривой Пояс с германского фронта солдаты. Прибыл вместе с ними и старшина Почезерской волости Калтак.

Он сразу же собрал земский съезд и агитировал на нём против Советской власти.

- Нет уж, - сказали старики, - натерпелись вдоволь мы при царе, теперь наша власть.

Пришлось незадачливому старшине сматывать удочки. Вместо его выбрали волостного политического комиссара - Синицына Николая Степановича и военного комиссара - Синицына Андрея Константиновича.

Они разъясняли жителям, что такое Советская власть, рассказывали о Ленине, говорили также, что для удержания власти нужно бороться с внутренним врагом - белогвардейцами и с интервенцией. Был создан партизанский отряд во главе с комиссарами. Одними из первых вступили в него Андрей Иванович, Александр Николаевич, Архип Павлович Синицыны, Ляпунов Григорий Павлович и я. Этим и ограничились. Опасности пока не предвиделось, и народ занялся своими крестьянскими делами.

Год был неурожайный, а в 30 верстах в Кожеозерском монастыре хлеба поднялись буйно. И крестьяне Кривого Пояса решили хлеб скосить для себя. Собралось нас человек 60, поехали в монастырь. Настоятель монастыря обратился за помощью к интервентам и вызвал из Онеги карательный отряд белых. Они открыли стрельбу по невооруженным крестьянам и арестовали четырех крестьян: комиссара Синицына Николая Степановича, Синицына Архипа Павловича, Тихона Ивановича и Василия Ивановича Таразановых. Арестованных увезли в Онегу.

Позднее арестовали еще несколько человек. А я и Андрей Константинович Синицын ездили по поручению крестьян в деревню и избежали ареста. Другим удалось скрыться. Возвращаясь в монастырь, мы встретились с ними и узнали о случившемся.

Хорошо, что Н.С. Синицын сумел передать Назаровой Марии документы, которые были с ним, и назвался Кунсиным. Не имея веских улик, белые отпустили всех четверых.

Вернувшись в Кривой Пояс, Н.С. Синицын на другой же день ушёл в город Пудож, где стояли красноармейцы. Судьба монастыря была решена. С Синицыным направили уполномоченного уездного комиссариата Ивана Гулева, комиссара Почезерской волости Лоскутова Александра и пятерых красноармейцев во главе с Назаровым Григорием Васильевичем. К ним присоединилось 30 человек кривопоясан.

У монастыря конфисковали имущество, семерых монахов, ярых сподвижников белогвардейщины расстреляли. Среди них были настоятель отец Арсений, письмоводитель Михайлов, казначей Пантелеймон, эконом Иннокентий и другие. Остальных монахов конвоировали в Пудож.

После монастырских событий в Кривой Пояс прибыло из уезда 12 красноармейцев. Они слились с кривопоясанами и создали партизанский отряд под командованием Григория Васильевича Назарова.

В конце января 1919 года отряд пополнился вновь. Восемь человек привел к нам Владимир Васильевич Ручьевских. Партизаны несли караулы, ходили в разведку. Связавшись в феврале этого же года с командованием 159-го стрелкового полка, мы вскоре вошли в состав его и именовались 8-й ротой. Командовал ею В.В. Ручьевских.

За зиму 1919 года наша рота имела несколько стычек с белыми. Запомнился один бой в конце мая или начале июня 1919 года. Вторая рота белых 5-го Северного полка повела наступление на Кожеозерский монастырь. Вооруженные до зубов пулеметами и другим оружием, они днем подошли к монастырю и заняли оборону. Нас из 8-й роты было в этот день на месте только 17 человек. В. Ручьевских с несколькими бойцами был направлен в полк для связи.

Мы и не знали, что беляки подошли, хотя и были выставлены часовые. Вдруг Г. Назаров, проверявший караулы, увидел собаку на дороге.

- Посмотрите-ка, ребята, - говорит, - может, Ручьевской из полка возвращается.

Часовые Алешин и Косматых только сунулись, слышат: «Руки вверх!» Мать честная, белые! Повернули назад. А те стрельбу открыли и ранили часовых.

Назаров прибежал к нам. «В ружье!» - скомандовал.

А у нас с пулемётами немногие были знакомы, и командир пулемётного расчета в отлучке, как на грех. Кое-как освоили пулемёт, задержали белых. Заняли борону. Гранат два ящика притащили. Белые не смогли больше продвинуться. На другой день к вечеру из Кривого Пояса пришло подкрепление: тринадцать человек с пулемётом. Пулемётчик Воронин Пётр открыл стрельбу по двухэтажному дому, где засели беляки. Такого жару дали, что уже через час противник под прикрытием дыма стал отходить.

Да ненадолго. На следующий день они трёхдюймовое орудие подвезли, бомбомёт и начали обстрел наших позиций. Мы тоже получили подкрепление из Янгор с командиром Лодыгиным. Тот, однако, оказался трусом и подлецом. Он незаконно арестовал Николая Степановича Синицына, нашего комиссара. В дивизии разобрались, послали нарочного, чтоб освободить Синицына из-под стражи, да было поздно: за два часа до нарочного Николай Степанович застрелился. После этого Лодыгин бежал.

Мы ещё полдня бились с белыми, а потом решили отступить в лес: там легче сражаться с врагами, поскольку артиллерию они не смогут применить.

После нашего отхода белые ещё больше суток палили по пустым зданиям. После выяснилось, что в этом бою противник потерял около ста человек убитыми и ранеными. Мы расположились в деревне Кузьминка, в 125 километрах от монастыря. Через два дня всей ротой двинулись навстречу белякам. Но, не доходя деревни Янгоры, от письмоносца узнали, что 5-й Северный полк перешел на сторону красных. Этот полк получил название 156-го, вошла в него и наша рота.

Однако белые продолжали бесчинствовать в Кривом Поясе. Был расстрелян милиционер Пётр Ушаков из деревни Янгоры, почезерский фельдшер. Особенно издевались над семьями красных. Продолжалось это до марта 1919 года, до общего наступления 156-го полка, всей нашей армии. Это наступление и положило начало разгрому интервенции и белогвардейцев, освободило наш Север.

М. Синицын

Бывший красный партизан Кривопоясанского отряда

Советская Онега / №6 / 13.01.1966

М. Синицын