Как-то в разговоре о новой школе в Пороге, мой собеседник, местный житель, обронил, что она построена на стрелецком поле. Почему на стрелецком, а не на добром или хлебном, он так ничего вразумительного и не сказал. Меня это заинтересовало и оказалось, что у этого селения очень интересная и богатая история.

Вот краткое её изложение.

Начнем хотя бы с самого названия. На любой карте вы найдёте если не сотни, то десятки подобных названий, так или иначе связанными с естественными преградами.

Для древних новгородцев этот порог был весьма серьезным испытанием, иначе они бы не дали ему имя Святого Николая, защитника всех страждущих на воде. Видимо, ни одна лодка ушкуйника была перевернута бурным потоком вместе с дарами нашего края, и надо думать, что купание в одежде да ещё в студёной воде не обходилось без человеческих жертв. Поэтому рядом с языческим мольбищем коренных жителей чуди белоглазой, появляется сперва часовня, а потом и церкви. Где всяк проезжающий вниз к студёному морю, купец или странник ставил свечку, ну а для тех, кто навсегда оставался в его водах, родственники или сотоварищи заказывали панихиду на помин души. Так что здесь образуется небольшая деревенька, если даже в 1895 году она насчитывала 100 дворов с 585 жителями обоего пола, и за рекой было расположено 35 дворов с 215 жителями. По численности это село уступает Подпорожью, где в этот же период проживало 1232 человека.

Что привлекало первопроходцев селиться здесь, так это, на мой взгляд - сёмга. Как говорят специалисты, вкусовые качества её заметно отличаются от печорской в лучшую сторону. Может поэтому на картах тех времен Порог и Онега отнесены к владениям Новгородской Софии и жителям предписыва¬лось, по описи 1137 года, платить Новгороду «по 2 пушицы с обжи».

Ещё с древнейших времен здесь стояла небольшая крепостица, ко-торую первопроходцы ставили на своем пути при движении на Север. Под зашитой её стен можно было уберечься от воровских шаек лихих людей, а порой и скандинавов, которые регулярно нападали на прибрежные сёла и погосты. По «Летописи Двинской» норвежцы в 1419 году полностью разорили погосты Неноксы и Онеги.

Уже позднее здесь была устроена таможня по сбору пошлины с провозимых товаров. С присоединением новгородских земель к Москве, Иван Грозный подтверждает её грамотой 1554 года и утверждает своё монопольное право по сбору пошлины в великого князя казну. По грамоте при таможне полагается отряд стрельцов численностью до 25 человек. Они набирались из числа окрестных крестьян бобылей, оказавшихся по той или иной причине безземельными. Им не «возбранялось» в свободное время заниматься промыслом, спускать и поднимать лодки с грузом через пороги, за что получали отдельную плату с владельцев товаров.

С началом строительства Соловецкого, а затем, Кожеозерского и Крестного монастырей развиваются торгово-денежные отношения. Борьба между монастырями приобретает очень ожесточённый характер. С усилением влияния того или иного крепостника порожские и подпорожские крестьяне вынуждены были платить всё возрастающие налоги. Если в старину новгородскому владыке они платили 2 рубля с выти (владелец 5 десятин), то к 1673 году подушный налог возрос до 10 рублей. Упадку таможни, и, соответственно, службы стрельцов, видимо, послужило разорение посадов и городов польско-литовским отребьем в 1613 году, которые из-под Каргополя, спускаясь вниз по реке Онеге, жгли и уничтожали все на своем пути.

Но жизнь брала свое, посады и деревни вновь возрождались и здесь к XVII веку образовывается приход под названием Петра под Порогом или Петропавловским <прим.1>. Видимо, в селе стояла церковь в честь святых Петра и Павла, но деревянные церкви без конца горели. Бывало так, что возведут храм, не успеют его открыть, как налетает гроза и неосвященный храм исчезал в языках пламени. Такие опустошительные пожары произошли в 1682, 1770 и 1806 годах. Во время их страдали не только храмы, но и жители села, так как от горящих головешек загорались и дома прихожан.

С началом строительства Крестного монастыря на Кий-острове, подпорожские и порожские мужики приобрели нового хозяина в лице патриарха Никона. Непосредственные же приказания отдавал его стольник Василий Поспочин. Он постоянно шлёт порожскому старцу свои «памяти»: «Заказать, чтобы крестьяне под Порогом и на Пороге никому рыбу на сторону не продавали, потому что тебе надобно вести рыбу к Москве с лишком», «...у крестьян осматривать рыбу сёмгу последнего улова и направлять по зиме в подарок царю, на патриарший обиход и власти монастырской хорошей свежей рыбы 60 пудов».

Крестьяне часто попадали в немилость из-за распрей монастырей между собой. Так кяндские мужики, приписанные к Кожеозерскому монастырю, не дали Поспочину подводы и «неподобно бранными словами вылаяли», в отместку он дал указание и «крестьянам Крестного монастыря ни на какие работы к Кожеозерскому монастырю не наймоваться». Такие же отношения были и с Соловецким монастырем.

Вооруженному выступлению крестьян этой волости против своего феодала способствовала повсеместная поддержка «соловецких сидельцев», которые никак не хотели принять к исполнению новый Служебник Никона (1654 г.), который решил провести церковную реформу. С 1668 года началась вооруженная осада монастыря. Если монастыри-феодалы по реформе боялись потерять свою самостоятельность при усилении централизованной власти, то крестьяне увидели в ней свое дальнейшее закрепощение и поэтому всячески поддерживали «страдальцев». Из истории известно, что лишь только до монахов дошел слух о намерении царя осадить обитель, они, готовясь к обороне, предложили «немощным и страшливым сердцем к брани, на морской берег отъехать...». В числе проповедников старообрядчества был Иоанн Похабный, монах Савватий, кемский житель Сашко Васильев и другие. Они ходили по всем странам Поморья и всюду свободным голосом возвещали древнецерковные благочестивые уставы». С появлением на Севере с осени 1671 года представителей разгромленного восстания Степана Разина религиозное движение приобретает антифеодальный характер.

Напуганный развернувшимся движением В. Поспочин вынужден был просить помощи у царя, ибо «крестьяне в церковь божию не ходят и на исповедь к отцам духовным не приходят и священников проклинают и называют их еретиками и богоотступниками». Из его донесения можем сделать вывод, что Крестный монастырь, в отличие от Соловецкого, поддержал реформу Никона и тем самым вызвал недовольство своих крестьян.

Из-под стен осажденного монастыря отправляется рота стрельцов на усмирение взбунтовавшихся крестьян. Искушенные в воинской службе стрельцы, вместе с офицером-дворянином, и встретились в 1673 году с порожскими мужиками на окрайке села.

Что могла сделать небольшая кучка мужиков, вооружённая косами, вилами и топорами, против опытных стрельцов? И если судить по итогам, то те «потеряли в этом бою» четыре зуба, два сломанных ребра и один глаз на 100 человек. Каковы же потери бунтовщиков, история умалчивает. Только известно, что на них была наложена дополнительно денежная повинность, а «вожаки биты батогами нещадно».

Советская Онега. 14.01.1988.

<прим.1> - примечание от редактора сайта.

Не понятно, почему автор назвал приход так (имеется в виду предлог «под»).

«…приход под названием Петра под Порогом или Петропавловским».

Данная местность находится над речными порогами, что так же звучало и давние времена, что мы и читаем в некоторых литературных источниках.

В Сотной 1556 г. название этой местности звучит так:

«Волостка у Петра Святого над Порогом…

……

В той же волостке на Онеге над порогом погост, а в ней церковь Петр и Павел…»

В книге М. Богословского / Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. / Москва. 1909. / Приложения. С.18.

25. Волость у Петра Св. над порогом (Надпорожская) – теперь с. Порожское на Онеге.

В. Киселёв