Публикация № 906Сумский Посад    (рубрика: История в лицах)

Олег ХИМАНЫЧ

Неизвестный капитан Воронин

*

Капитан Владимир ВОРОНИН – легенда Советской Арктики. Но и в легендах, оказывается, не обо всём сказано. На карельском берегу, в Сумском Посаде Воронин родился, а числят его почему-то архангельским помором. Не любил он вспоминать свою службу на «Савватии» и «Сосновце». А почему? Он и на мель садился, и торпеду в борт от подлодки получал, но кто о том знает? Поход «Челюскина» в Арктику Воронин называл безумием, но в рейс всё же пошёл. На фото Воронин чаще всего с Отто Шмидтом, но дружбы меж ними не было. Имя Воронина гремело перед войной, а войну он начал всего лишь лоцманом. Командовал Воронин и флагманскими ледоколами, а потом вдруг стал… китобоем, и всего-то на год. Умер Воронин на капитанском мостике, но, как и где?! И похоронен полярный капитан Воронин, между прочим, вдали от Арктики – в Ленинграде, на скромном Шуваловском кладбище. Об этих и других коллизиях его судьбы мой очерк «Неизвестный капитан Воронин» в журнале «Мир Севера» («Литературная Россия») № 5 за 2015 год. (Портрет В.И. Воронина работы Владимира Сварога).

Он был человеком-символом освоения советской Арктики. Но много ли мы знаем о нем?

- Капитан Воронин - не просто самый известный в Союзе полярный капитан, это - эпоха! – восклицал один мой знакомый, историк из Санкт-Петербурга. - Не знаю, кого из довоенных ледокольщиков можно поставить рядом с ним. Мелехов? Белоусов? Пономарёв? Нет, пожалуй, имя Владимира Ивановича звучало и звучит по сей день громче...

Разговор тот состоялся более двадцати лет назад и запомнился тем, что повод к нему оказался не очень приятным.

Дело в том, что на момент 100-летнего юбилея этого полярного капитана в российском флоте не оказалось ни одного корабля, который бы носил его имя! Факт этот тогда представлялся нам не столько удивительным, сколько досадным. Не умаляя заслуг других ледовых мореходов советской поры, нужно признать, что всё-таки никто из них не имел такого широкого «общественного признания», как Владимир Иванович. Главную роль в том сыграли две полярные драмы, имевшие место в период действительно всенародного и по-настоящему патриотического освоения советской Арктики. Это плавание ледокольного парохода «Александр Сибиряков» по Севморпути за одну навигацию (1932) и «челюскинская эпопея» (1934) - они принесли Воронину славу «ледового капитана» и, если так можно сказать, - «сформировали» определённый его образ в нашей истории. В Советской энциклопедии, а тем паче в любом из отечественных морских справочников, биография Владимира Ивановича изложена. Тем не менее, есть и те моменты, которые у внимательного читателя оставляют впечатление недосказанности, а историков заставляют, что называется, «спотыкаться о пробелы».

От поморских корней

Мы, жители Архангельской области, привыкли слышать - «капитан Воронин - наш земляк», но это не совсем точно. Родился Владимир Иванович в старинном поморском селе - Сумском Посаде. На тот момент (1890 год) село действительно входило в состав Архангельской губернии, но затем, когда Воронин уже находился в зените славы, Сумской Посад административно «отошёл» в состав Карелии. Поэтому справедливее говорить о капитане Воронине как о человеке поморских корней.

В большой семье Владимира Ивановича было семь моряков, во флоте служили все его братья. Среди других родственников Воронина мы также находим мореходов. Скажем, его двоюродный дядя Федор Иванович вошёл даже во всемирную арктическую историю тем, что в 1884-м спас в Баренцевом море австрийскую экспедицию Ю. Пайера и К. Вайпрехта, ту самую, что открыла человечеству Землю Франца-Иосифа.

Сам же Владимир Иванович впервые вышел в море на парусном боте «Святой Иван Предтеча» зуйком, когда ему исполнилось всего восемь лет. Такой была традиционная «практика подготовки кадров» в те времена. Позднее, сначала в Сумпосадской морской школе он окончил классы и получил свидетельство капитана малого плавания, а затем в Архангельске сдал экзамены на штурмана дальнего плавания и получил первое назначение - на пароход «Федор Чижов».

Было это в 1916-м, шла русско-германская война. Первый малоизвестный факт биографии Владимира Ивановича, пожалуй, связан с ней. В горле Белого моря «Федора Чижова» торпедировала немецкая подлодка. Раненый штурман Воронин руководил эвакуацией людей и оставил судно последним.

Следующим его пароходом стал «Савватий». Здесь властвовал А.Е. Рубинштейн - опытный капитан, но конфликтный, очень жестокого нрава человек. По свидетельству В.Г. Беркуля, служившего на «Савватии» старпомом, Воронину - самому молодому штурману, доставалось особенно. Сам же Владимир Иванович этот период жизни вспоминать не любил.

Авария «Сосновца»

Первый пароход, где Воронин уже капитанил, - «Сосновец». На нём произошла, скажем так, одна из «не совсем ясных» историй. Василий Павлович Корельский, в своё время старейший и здравствовавший архангельский капитан, а в начале 30-х - молодой штурман, свидетельствовал, что однажды шторм выбросил «Сосновец» на камни близ Мудьюга. По этому поводу были разбирательство и суд. Второго штурмана лишили диплома, старпома Ф.В. Падорина посадили в тюрьму на три года, а «капитан Воронин отделался лёгким испугом» - так написано у Корельского. Впоследствии Федор Васильевич Падорин, к слову, ставший известным на Белом море капитаном, считал решение суда несправедливым. Кто на самом деле был ответственен и в какой мере, сегодня, по прошествии стольких лет, установить невозможно, но мне встречались высказывания и других, ещё довоенных судоводителей, которые вину за ту аварию возлагали всё-таки на капитана Воронина.

Последующий период в судьбе Владимира Ивановича можно характеризовать как «восхождение к славе полярного капитана». На «Сергее Витте» и «Пролетарии» он участвует в двух Карских хлебных экспедициях, в 1928 году командует ледокольным пароходом «Георгий Седов», который был направлен на поиски участников итальянской экспедиции Умберто Нобиле. Позже на том же пароходе он участвует в нескольких высокоширотных экспедициях и тогда же становится «соавтором» значительных географических открытий ХХ века.

«Звездный час»

Для капитана Воронина он пробил в 1932-м, когда на «Александре Сибирякове» удалось пройти Северный морской путь с запада на восток за одну навигацию. Удалось это ценой невероятных усилий, а ещё, думается, благодаря случаю - ледовая обстановка в тот год сложилась не самой худшей. Но об этом тогда думали мало, главное - экспедиция достигла цели.

Уже на следующий год на ту же трассу решили послать обычный транспорт - грузовой пароход «Челюскин», с обычным, нет, даже чрезмерно широким корпусом, без усиливающих конструкций. Знал ли Владимир Иванович, чем может закончиться во льдах такое плавание? Сегодня нет сомнений - знал.

История с назначением Воронина капитаном на «Челюскин» тоже не совсем ясна. Говорят, осмотрев судно ещё на стоянке в Ленинграде, он категорически отказался идти на нём в Арктику. Ссылаясь на сжатые сроки, его попросили «довести пароход хотя бы до Мурманска», где ему обещали замену. Но и там, в Мурманске, никто из опытных капитанов так и не дал согласия. Экспедиция, организованная по прямой директиве СНК, оказалась под угрозой срыва. Кто и как затем разговаривал с Ворониным, неизвестно, в конце концов, Владимир Иванович повёл-таки судно дальше.

Экспедиции на «Челюскине» давались и даются разные оценки. В последнее время её даже называют авантюрой. Мне претит такая категоричность, хотя риск действительно был отчаянным, и плавание имело наихудший исход. Я знаю, что капитан Воронин, к слову, последним спрыгнувший на лёд с борта гибнущего парохода, впоследствии жестоко казнил себя. И за то, что не смог отказать организаторам экспедиции с самого её начала, и за то, что, дав согласие, затем не уберёг «Челюскина». Случайным свидетелем покаяния Владимира Ивановича перед своим учителем - архангельским капитаном И.П. Ануфриевым стала дочь Ивана Петровича - Лидия. В конце своей жизни Лидия Ивановна поведала эту историю мне.

После завершения «челюскинской эпопеи» капитан Воронин четыре года командовал линейным ледоколом «Ермак». При этом он много ездил по стране, выступал на встречах с общественностью, его имя по-прежнему, как говорится, оставалось на слуху и олицетворяло поколение «молодых капитанов», которые «поведут наш караван». Казалось, ничто не предвещало беды.

Осенью 1937 года в Арктике тяжёлыми льдами затёрло целую группу транспортов и практически весь ледокольный флот страны. Виной тому был и неожиданно ранний ледостав, и организационные ошибки руководителей Главного управления Севморпути. Зимовать на трассе остались многие корабли и суда. Положение усугубилось обострением внутриполитической жизни в стране, - случившееся расценили как «происки врагов народа». Начались жесточайшие репрессии. Фактически всё руководство Севморпути и Арктического института, ведущие исследователи Заполярья оказались в застенках. Владимира Ивановича, вероятно, спасло то, что его «Ермаку», одному из немногих, удалось-таки избежать ледового плена. Однако имя капитана Воронина, как и многих полярных героев, после 1938 года стало понемногу «уходить в тень».

«Простужаться нельзя…»

Война застала его в больнице. Он просит вернуть его во флот. Ему отказывают. Он продолжает настаивать, наконец, врачи выдают ему довольно-таки странное заключение: «Плавать в Арктике может, но простужаться нельзя»...

Бывал ли капитан Воронин, чьим именем названа одна из улиц Северодвинска, в Молотовске? - этот вопрос интересовал меня давно. Однако ответить на него удалось не сразу, а лишь ознакомившись с некоторыми документам УБЛО - Управления беломорских ледовых операций, его создали во время войны в структуре Беломорской военной флотилии. Сюда капитан II ранга Воронин получил назначение. Командовал УБЛО капитан II ранга М.П. Белоусов, тоже ледокольщик, но на целое поколение моложе. Под его началом служили командирами мощных линейных ледоколов мобилизованные капитаны на ранг, а то и на два ниже в звании. Многоопытный же «герой Арктики» Воронин получил в Управлении лишь скромную должность ледового лоцмана, и на это сразу обращаешь внимание. Впрочем, вернёмся к вопросу. Так вот, в Молотовске легендарный капитан Воронин, оказывается, был, причем в связи с любопытными обстоятельствами.

В первую военную зиму ему поручили вести эсминец «Урицкий». Морозы стояли жестокие, корабль вмёрз в лёд Двинского залива близ Молотовска. Ледоколы пытались освободить его, пока их не отозвали для срочной работы. На «Урицком» заканчивались запасы воды и продовольствия, когда по льду со стороны Мудьюга к нему отправили обоз. Так называемый «конно-санный поезд» пробился к эсминцу и снабдил его всем необходимым. А вот дальше обоз через торосы в Молотовск повёл Владимир Иванович Воронин. Был у него в помощниках шлюпочный компас да морской бинокль. Вот этот эпизод, скорее всего, нужно считать как первое появление прославленного полярного капитана в будущем Северодвинске.

На молотовском заводе № 402 ему предстояло принять линейный ледокол «Иосиф Сталин». Обстоятельства этого дела неизвестны, но командиром «Сталина» тогда назначили капитана III ранга П.А. Пономарева. Воронин же отправился вновь в распоряжение УБЛО. Со временем его повысили в должности, он стал главным лоцманом Севморпути, но вот странность - в большинстве известных монографий об истории Великой Отечественной в Арктике имя капитана В.И. Воронина всё равно не упоминается.

Странствия китобоя

Особняком в его биографии стоит и первое «послевоенное назначение» - в декабре 1946 года Воронина направили руководителем промысловой экспедиции на китобойной флотилии «Слава». Из рейса он вернулся 6 июня 1947-го и сразу же написал заявление с настойчивой просьбой вернуть его на ледокольный флот. Странствия китобоя явно не пришлись ему по душе. Вскоре он принял ледокол «Иосиф Сталин».

Ещё один, как мне кажется, особенный момент. Капитан Воронин избирался Членом ЦИК, депутатом Верховного Совета СССР, но в члены партии вступил лишь в 1952-м, то есть на… последнем году своей жизни. По тем временам это представляется исключительным случаем. В моих досужих беседах с ветеранами полярных плаваний звучала их мысль о том, что беспартийность Владимира Ивановича якобы не раз припоминалась ему чиновниками и служила недобрую службу, но прямых подтверждений тому мне отыскать не удалось.

Последний рейс

Признаться, о последнем рейсе капитана Воронина приходилось слышать не однажды. При этом многое всякий раз вызывало сомнения. Наибольшие подтверждения находит следующая история…

10 октября 1952-го ледокол «Иосиф Сталин» в Хатангском заливе взял на буксир лихтер «Бея». Его предстояло доставить в Тикси. Груз был особенный – авиационный бензин в бочках, гусеничные тракторы и тяжёлые насосы для буровиков. Лихтер решили вести «на усах», то есть вплотную к корме ледокола, и Владимир Иванович тогда лично проверил крепление буксира. На следующий день двинулись в путь. В районе острова Бегичева на крупной зыби началась сильная качка, а ещё через сутки матросы на лихтере обнаружили подвижку палубных грузов. Стали перекреплять тяжеловесы. В открытом неспокойном море эта операция особенно трудна и опасна. В 4 часа 25 минут утра прямо на мостике ледокола у капитана Воронина случился инсульт.

Ближайшая больница располагалась на Диксоне, а это примерно сутки самого полного хода по чистой воде. На ледоколе отдали буксир и повернули на запад. Был затем и шторм, и лёд, а больному, меж тем, требовался абсолютный покой. Уже на подходе к Диксону прославленного капитана настигла смерть.

Шуваловское пристанище

Именем Владимира Ивановича Воронина сегодня названы 8 «географических объектов» в Арктике и Антарктиде. В разное время его имя носили четыре судна: парусная шхуна, парусно-моторный бот, буксир, а также ледокол, построенный в 1955 году финнами по заказу СССР. Ледокол этот давно уже отходил своё, списан и разделан на металл.

После 1991 года о полярном капитане Воронине вспоминают всё реже и реже. Похоронили Владимира Ивановича на Шуваловском кладбище Ленинграда. В 1952-м места эти считались пригородом. Сейчас же Санкт-Петербург поглотил их – Шуваловская церковь на холме при обочине Выборгского шоссе, в пространстве между станциями метро «Озерки» и «Проспект Просвещения».

Найти могилу легендарного капитана «помогла» прислужница местной церкви:

- Кем, говорите, этот Воронин был? Капитаном? Военных в прежние годы хоронили с левой стороны храма…

Будний день, на кладбище царила тишина. Я был, наверное, единственным, кто сюда пожаловал. Та же прислужница заметила:

- В выходные дни у нас людно - паломников к могиле Бадмаева «Икарусами» подвозят…

Бадмаев Пётр Александрович – врачеватель, политический деятель, основатель тибетской медицины (Жуд Ши). В начале прошлого века радел за присоединение Китая и Монголии к России, выдвинул идею панбуддизма, в основе которой – воссоздание великой империи Чингизидов.

Источник:

https://vk.com/id144521331?w=wall144521331_493%2Fall

Олег ХИМАНЫЧ






  редактор страницы: Василий Елфимов (geovas7@yandex.ru)


  дата последнего редактирования: 2016-01-07





Воспоминания, рассказы, комментарии посетителей:



Ваше имя: Ваш E-mail: