...Помню, бежал да бежал по дороге плесецкий автобус. Пробежал Наволок, мост через Онегу. Такое будто всё знакомое. И незнакомое вместе с тем.

Нет, никогда я здесь всё-таки не был. Станция Икса... Пятиэтажный Североонежск... А там, за ним?

— А там вот, четыреста метров, — Онега. Сюда, по просеке, в Тарасову придёшь, на речку Иксу. Бывал тут? Помнишь? — спрашивал меня давний знакомый Иван Иванович Лосев.

Ещё бы не знать и не помнить! Но прежде нужно, наверное, о Лосеве. Тоже ведь неожиданность, что оказался он жителем Североонежска.

Сейчас и подумать страшно, как давно мы с ним знакомы. Вместе учились. После Великой Отечественной помню его бригадиром колхоза «Светлый путь» у нас, в Росляковой. Знаю, что потом переехал он в Наволок, — этому уж я свидетелем не был, слышал. И вдруг — встреча в Североонежске. Всё так же подвижен, быстр Иван Иванович, хотя и его ведь не обошла, оставила отметины война. Вот и сейчас спешит, хотя давно на пенсии. Сегодня — партсобрание в колхозе, он — коммунист, член партбюро.

А Тарасову, Иксу-реку и Иксу-деревню — да как их можно забыть!

— Ну, Иксу-деревню ты сейчас не найдёшь, нет её, — сказал Иван Иванович. — А Тарасова — вот она. Правда, там теперь только дачи остались...

Вот оно как. Дачи! А мне-то помнится...

Из Тарасовы родом была моя покойная мать. И сколько тут раз был я в гостях у её сестры — тётки Анны! Перевезут нас, бывало, с сестрёнкой через Онегу у Росляковой, и идём мы по мягкой тропинке берегом. Через Беловодскую, Звозы, Анисимову. А за нею и Икса-речка. По камням на перекате, омываемым водой, перебежишь её — и в гору, к дому тёти.

В последний раз был я тут, кажется, в 1948-м, на престольном празднике. Обнимала она меня с мужем и плакала, вспоминая сына своего, тоже Степана, погибшего на фронте.

А деревня Икса, та была выше по реке того же названия, от Тарасовой (Пабережской, как звали деревню у нас, в отличие от другой Тарасовой — усть-мошинской, что находилась в 4-5 километрах по Онеге от Федова). В ней я был, помнится, перед войной, только начав сотрудничать в «Плесецком лесорубе».

Принимал меня тогда на работу заместитель редактора В. И. Жданов. А через неделю появился и редактор Н. А. Германов — до этого он был в отпуске. И едва Владимир Иванович представил меня, новобранца, как редактор распорядился:

— Поедешь в Иксу в колхоз «Искра». Привезёшь страницу — рассказ колхозников об итогах сельскохозяйственного года...

Я и поехал. Побывал попутно дома, взял у матери постельное бельё — надо же было устраиваться на постоянное жительство в Плесецкой.

В иксинском колхозе пробыл я тогда два или три дня. Записал, как запланировали в редакции, и выступления председателя, колхозников, данные для своей статьи. Вспоминаются темноватые осенние избы, беседы при свете керосиновых ламп, шаньги, неизбежные чаепития у самовара.

— Ну, если Иксу-реку вспоминать, то не только это, — сказал мне нынешней осенью родственник, живущий сейчас в Бердичеве, на Украине, куда я тоже ездил, — Как мы там с братом твоим рыбу ловили!..

Да, и это было. И не только рыбалка. По Онеге в Иксу плыли наши мужики летом, до сенокоса. Свалив в верховьях речки могучую осину, парили её на костре, долбили тёслами. Получался челнок. Обшив его поверху, укрепив тугунами — дуговидными распорками, к которым крепилось дно челнока, — справляли и протаскивали его по мелководной Иксе, поднимались по Онеге, благо здесь от устья речки до нас и было-то всего километра четыре.

— Ну, подобного-то я не видел, — отмахнулся мой бердичевский родственник. — А вот рыбалка запомнилась! Приехали на озёра и прямо у берега удочки забросили: озёра же среди болот, берега зыбкие, торфяные. И тут же — клёв! Да какой! Ушат рыбы привезли, за трое суток наловили, посолили... То щука схватит, то окунь. А он, окунь-то, чёрный почти, большой, упорный, водит...

— Было такое? — спросил я потом у брата, инженера в Новочеркасске, на электровозостроительном заводе, передавая ему привет от давно не виданного родственника.

— Было, — ответил брат. — И смех и грех: двое суток дома мой напарник спал беспробудно. И лицо у него было всё заплывшее, гнусом искусанное...

Да, каждому помнится своё. А мне всё не забыть ту реку, две деревушки неподалёку друг от друга. Север родной не забыть никогда.

С. ШВЕЦОВ.

«Строитель Коммунизма», 1983, 10 марта.

С. Д. Швецов