Пирогово — деревня. Деревушка на мысу, образованном двумя берегами рек. Кругом — вода. Хочешь пить чистую, без привкуса — опускай ведро в онежскую струю. Желаешь ощутить настой речных трав — черпай из мошинского потока.

В Ленинграде, в доме номер три по улице имени Дмитрия Фурманова один из пироговских выходцев рассказывал про здешнюю воду в Пирогово:

— Мои родичи пили из большой реки, и приучил к ней дед Саватий. «Онега — река звонкая, — сказывал дед, — о пороги да быстрины, почитай, за двести вёрст игромости от Каргополя до Пирогово вычистилась, родниками облагородилась. Водушка, ребятушки, что нать!» Дед Саватий обладал чутким ощущением. Приедут к нему гости, то — из соседней Закумихинской (Большого Угла) писатель Чапыгин, то — охотник Шарап заглянет, тотчас дед за свой медный самовар хватится, а меня — на реку, за водой. Тропинка до Онеги немного дальше, чем до Моши. Поторопишься — зачерпнёшь ведро в Моше. Но деда не обманешь. С ковшом стоит, ждёт. Попробует — из ковша на тебя плеснёт: не ту принёс, подай ему онежскую. А не всё ли равно: за разговором гости неразборчивые к чаю. Но таков был у деда нрав: он всегда требовал на стол самовар с онежским кипятком!

— Более сорока лет я, братец, живу в Ленинграде, — продолжал рассказ земляк, — а до сих пор не забыл онежскую водушку в дедовском самоваре и особенно — пи-ро-ги! Знаешь, такие узорчатые, с защипом, с такой румяненькой начинкой. Пальчики оближешь! Словом, были искусные стряпухи, умели пироги печь!

А потом земляк рассказывал, как любил пироги его большой друг Алексей Павлович Чапыгин, ещё не известный в то время писатель, автор будущего «Белого скита» и «Разина Степана».

— Помню, Чапыгин ел и похваливал: «Лучше наших пироговских пирогов, друг Саватий, во всей Каргопольщине, да што там — в Олонецкой губернии и даже в стольном Питере я не пробовал». Чапыгин вставал из-за стола и низко кланялся моей матери: «Спасибо вам, хозяюшка Анастасия свет Ивановна, за добрые пироги! Такого удовольствия давно не испытывал. Потому я в Пирогово из своего Большого Угла выбрался — к вам, на пироги».

— Так вот, братец мой, — земляк похлопал меня по плечу, — раз Чапыгин признавал наши пироги, значит они были всем пирогам пироги. Слушай дальше. В конце двадцатых, в тридцатых годах я жил на Карповке, на улице Литераторов в одном доме с Чапыгиным. Дом писательский, немноголюдный, до десятка квартир и, естественно, как сосед и земляк, я часто с Алексеем Павловичем встречался. Однажды разговорились о пирогах. «Я советовался с одним этимологом по поводу твоего Пирогова, — сказал Чапыгин, — обещал установить, что означает это слово, откуда произошло название твоей деревни. Знаток ссылался на лексику финского и угорского языков. Говорил о каком-то пире и роге, питье из рога. А я думаю, от пирогов пошло название твоей деревни, от мастерства стряпух. Чего тут гадать?! Да ты у отца Дмитрия Саватьевича не спрашивал? Хороший мастер — отец твой. Он мне и вёдра, и тушилки, и сковородки для шанег делал, когда я в Большом Углу жил, и самовар вылудил. Он и про Пирогово название должен знать». Упоминание отца, родной деревни зажгло меня страстным желанием поехать в Пирогово на пироги, отдых, да связал меня Василий Павлович, Соловьёв-Седой помешал поездке: работали мы с ним над «Казачьей песней».

Теперь нетрудно догадаться, кто рассказывал о пирогах — уроженец Пирогова, ставший ленинградцем и широко известным поэтом-песенником — Александр Дмитриевич Чуркин.

Здесь, в Поонежье, где тихая речушка Моша отдаёт свои воды звенящей Онеге, как свидетельствует пожелтевшая от времени метрическая книга Устьмошской церкви, 19 апреля — 2 мая по новому стилю — 1903 года в деревне Пирогово Богдановской волости Каргопольского уезда Олонецкой губернии от брака крестьянина Дмитрия Саватьевича Чуркина с крестьянкой Анастасией Ивановной родился сын, окрещённый Александром.

Подрос Саша — в церковно-приходскую школу на устьмошский Погост. Он рядом, на правом берегу Моши.

А в пятнадцать мальчишеских лет... Александр Чуркин — красноармеец-доброволец 18 стрелковой дивизии. В 16 — участник боёв под станциями Емца и Обозерская. А потом — юг, южные фронты. Почти десять лет службы в Красной Армии в Одессе, в Кронштадте. Там и стал пописывать.

Любитель пироговских пирогов писатель-земляк А. П. Чапыгин во многом помог Чуркину. Александр Чуркин стал журналистом, а затем поэтом. Радовался Чапыгин, когда в 1931 году в Гослитиздате вышла первая чуркинская книга «Выход весны», и ещё большей была радость: многие стихи из этой книги обрели крылья популярных песен («Мой конь буланый», «Казачья песня» и другие).

Сорок лет отдал работе над песней земляк пироговский. Славу, популярность своих песен он делил с видными композиторами В. Соловьёвым-Седым, Г. Носовым, И. Дзержинским и другими.

— О чём бы я ни писал, — вспоминаю откровение Александра Дмитриевича, — в сердце моём всегда Родина, родной мой Север!

Об этом родстве у него есть строки:

У тебя, мой Север, край былинный,

Много взял я песен про запас.

И в походах на дорогах длинных

Я всегда берёг их пуще глаз.

О Чапыгине А. М. Горький говорил с любовью, ценил за красоту северного сияния, таланта. О Чуркине сказал лауреат Ленинской премии поэт Александр Прокофьев: «Кажется, простое дело песня, а сложить её нелегко. Для неё нужен особый песенный дар, и таким даром Александр Чуркин обладает... Родом он с Онеги, стороны северной, песенной, былинной. С далёкого детства песня запала ему в душу, и, повинуясь её всепокоряющей силе, он сам стал слагать песни! И его стихи-песни пошли по России, по её раздольям, по Советскому Союзу и за рубеж... Народ полюбил их, и в этом большое счастье поэта и его заслуга перед страной... Песни А. Чуркина крылаты». За песенные заслуги перед Родиной в 60-летие Александр Чуркин был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.

А. В. Мошников и А. Д. Чуркин. Фото из архива Федовской сельской библиотеки

...Пирогово. Оно и такое и не такое. Запустел домишко в котором жил и писал приезжавший из Ленинграда Чуркин. Не сохранился отчий дом. Не живут в Пирогове родственники. Сестра поэта Валентина Дмитриевна вышла замуж за механизатора и живёт в заречной деревушке Чернокове. В деревню Сандрово переселился брат Сергей. Не вернулся с войны, погиб в боях за Родину Николай Дмитриевич Чуркин.

Малолюдным стало Пирогово — такова судьба деревушки, отдалённой бездорожьем. Но чуркинская фамилия не вывелась. Её наследуют Ольга Степановна и Таисья Никифоровна Чуркины.

Справив 60-летие в Пирогове, Александр Дмитриевич оставил на плёсах юности своей стихи:

Все в лес недальний за волнушками

Девчата сыплют босиком,

С такими милыми веснушками,

С таким распевным говорком.

Они задористые, юные,

Трунят легонько надо мной:

"Ты вон какой...

А мы-то думали —

По песням вроде молодой".

И я смеюсь и с ними следую

В знакомых с юности местах,

Моложе становлюсь, беседуя

О их любви, о их мечтах.

Чуркинский род, Пирогово дали миру звонкого поэта, и за это слава им!

А. МОШНИКОВ.

Строитель Коммунизма, апрель 1973 г.

А. В. Мошников